Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— А эти раненые? Вы осмотрите их позже? — робко спросила Чарли.

— Можете перевязать их, — Йен кивнул нам с Лилей. — Потом их унесут санитары.

— А… куда? — не выдержав, спросила я.

— Эрин, вы задаёте странные вопросы, — поморщился он. — Их запрут в какой-нибудь пустующей палате, а затем увезут в лагерь для военнопленных.

Я окинула взглядом окровавленных, перемазанных копотью и грязью мужчин. Пожилой мужчина, у которого явно раздроблена нога. Совсем молоденький парнишка без сознания, гимнастёрка спереди вся залита кровью. Повисшую паузу нарушил глухой стон.

— Доктор, разрешите дать им обезболивающее, — тихо прошелестела Чарли.

— Ещё чего, — обрубил эскулап. — Нам скоро самим хватать не будет морфия. Сделайте радио погромче и идите в операционную.

Мужик красавец, несмотря на то, что нацепил белый халат, о клятве Гиппократа поди не слышал. Чарли растерянно смотрела на меня, но продолжать спорить не решилась. Я так вообще молчала. Смысла в споре нет ровно никакого, но это не значит, что я так просто сложу лапки.

— Иди возьми перекись, йод и побольше бинтов, — решительно повернулась к Лиле. — Мы сделаем всё, что нужно.

Лиля быстро вернулась, неся всё необходимое и даже больше — смотрю, захватила набор инструментов. Ну да, она же сможет вытащить пули и даже зашить раны. Я забила на свои ожоги, на то, что особо не умею обрабатывать такие жуткие раны, на свои планы проникнуть в кабинет доктора. Сейчас требовалось помочь нашим, пока санитары не уволокли их под замок. Чарли наболтала громкости будь здоров. Какая-то весёлая песенка издевательски звенела среди этого ада. Повернувшись к следующему раненому, я едва не вскрикнула. На носилках лежал без сознания молодой мужчина, и его лицо было мне знакомо. Может, конечно это совпадение, но как же он похож на моего деда. Я вспоминала чёрно-белые фотки из семейного альбома и всё больше убеждалась, что возможно это он и есть. А чего я собственно мучаюсь? Сейчас проверю. На всякий случай оглянувшись, я торопливо сунула руку в нагрудный карман гимнастёрки и вытащила военник. Ну, что я могу сказать. Мало мне забористого триллера, чёрной комедии и экшена в своей жизни, добавим в этот винегрет ещё и капельку мистического безумия. В военнике светилась фоточка точь-в-точь как та, что лежала у бабули в шкатулке с фронтовыми письмами. Никакой ошибки — Новиков Павел Николаевич. Мой дедушка собственной персоной. Ну и как нам теперь уже вдвоём выбираться из задницы, в которую угодили?

Глава 19 В любой непонятной ситуации веди себя еще непонятней, чтобы все вокруг вообще ох...ели.

— Заканчивайте возиться с этой швалью и сложите сюда их военники, — санитар небрежно швырнул металлический лоток на пол.

Я безуспешно пыталась остановить накатывающую панику, почти физически чувствуя, как лихорадочно мечутся мысли в непутёвой головушке. Нужно что-то делать и быстрее. Удушливое ощущение захлопнувшейся ловушки мешало сконцентрироваться. Нужно проследить, куда унесут раненых, и, пользуясь суматохой, наконец-то пробраться в кабинет Йена… Стоп. Без дедули я никуда не побегу, а раз я собираюсь вытащить его отсюда, то для начала нужно выяснить, серьёзно ли он ранен. Я наклонилась ближе, высматривая возможные ранения, и заметила, что он начинает приходить в себя.

— Что с ним? — я потянула Лилю за рукав. — Серьёзно ранен?

Она присела перед дедом. Чёрт, да какой он сейчас дед. Надо привыкать даже мысленно называть его по имени, а то весело будет, если оговорюсь и назову молодого мужика дедом. Осмотрев Пашу, она повернулась ко мне:

— У него контузия.

— И как это лечится? Он встанет на ноги? — я пыталась выяснить сколько времени ему потребуется на элементарное восстановление.

— Лечить его здесь не будут, сама видела, — в глазах Лили вспыхнули огоньки гнева.

— Говори, какие лекарства нужны, — мне сейчас было плевать как нездоровый интерес немки к русскому раненому выглядит со стороны.

— Прежде всего морфий, — Лиля окинула меня изучающим взглядом. — А ещё успокаивающие вроде кодеина или белладонны.

— Поняла, — я сгребла дедов военник в карман и посмотрела на остальных.

Для родного человека украсть лекарства — не проблема, но разве я смогу смотреть, как остальные загибаются от боли? Красноармеец с жутким даже на вид переломом явно близок к болевому шоку. Парень с пулевым в груди по-прежнему без сознания. Ещё один с развороченным плечом тяжело дышит, пытаясь не стонать от боли. Придётся малость спалиться перед Лилей, но без её помощи сейчас никак.

— Если я задержусь, проследи, где их запрут.

Лиля молча кивнула, явно не понимая на какой хер мне это всё нужно. Я понеслась к процедурной, в принципе ожидая какой угодно подлянки. В любой момент заглянет кто-нибудь из медсестёр за лекарствами или бинтами. Если попадусь, это будет окончательное фиаско. Откреститься от кражи я точно не смогу, но если я не принесу лекарства, наши ребята будут мучительно умирать. Как всегда вовремя проснувшаяся совесть положила конец моим метаниям. Я больше не могу отгораживаться малодушным невмешательством и стоять в стороне. Наши солдаты идут на всё, чтобы защитить Родину, значит и я рискну ради них.

Картина маслом — стою филейной частью к дверям, по уши закопавшись в коробочках и флаконах. Морфия я рискнула вытащить всего пару ампул. Паше и мужику с переломом. О, и стрептоцид, лишним не будет. Осталось найти кодеин. Я вздрогнула, услышав шаги в коридоре. Если что отмажусь, что пришла за бинтами. Но в этот раз пронесло — я с облегчением выдохнула и торопливо рассовала по карманам лекарства. Вот теперь можно сделать вид, что я несу шприцы в операционную. На удивление раненые по-прежнему были на месте. Видать действительно все заняты, но обольщаться не стоит. Вот-вот явятся по их души. Я вытащила припасы, передавая их Лиле. Уж разберётся как это применить. Сама же проклиная неудобные бинты, которыми была обмотана, как мумия, пыталась набрать морфий в шприц. А кстати, как его колят? Внутривенно? Чёрт, это что же мне мучить родного деда неумелыми попытками правильно вогнать иглу?

— А ну, убрала руки, зараза, — уже полностью очухавшийся дедуля чуть не выбил из моей руки шприц.

Ну да, я же для него подлая немецкая гадина.

— Успокойся, — неожиданно вступилась за меня Лиля. — Она принесла лекарства. Или ты предпочтешь страдать от