Владимир, Сын Волка 2 - RedDetonator
Но «гласность и демократия» упоминаются в СМИ всё чаще и чаще, поэтому не за горами тот день, когда почувствовавший опору на общественное мнение Горбачёв начнёт открыто выступать против номенклатуры, которой сам был порождён.
«Искренне желаю поразительных успехов всем сторонам конфликта», — подумал Жириновский. — «От этих выродившихся гадюк придётся избавляться, так или иначе — они уже показали, какие государства способны строить».
«Избавление» он видел политическим, а не физическим. Все эти некомпетентные люди, в новой стране, не нужны — на их место придут новые, компетентные и исполнительные.
«Всё будет сыпаться и должно, потому что эти гадюки не думают ни о чём, кроме своей шкуры», — подумал Владимир с ненавистью. — «У страны такой потенциал, а они променяли её на пару джинсов и жвачку без сахара!»
По его мнению, это именно руководство променяло страну на западные бусы и топорики. Простых людей, очень опрометчиво, спросили, а те дали свой ответ — подавляющее большинство было за сохранение СССР. Больше их ни о чём, с тех самых пор, не спрашивали…
«Не интересно их мнение стало», — подумал Жириновский. — «Ничего, будет вам ещё, подонки, мнение большинства…»
Он вернулся к изучению документации.
Положение, вопреки первоначальному мнению, сложившемуся у него утром, не такое уж плохое: охвачен 21% проживающих в Москве ветеранов, по материальной части, за исключением перерасхода бюджета, всё в относительном порядке, а ещё в процессе открытия находится кружок радиотехники.
Ташкентское отделение докладывает о стабильных результатах работы — через три-четыре месяца он планировал визит туда, чтобы удостовериться наверняка.
У него уже проработан план по открытию Домов воинов-интернационалистов в Ленинграде, Горьком, Калинине, Тюмени, Свердловске, Челябинске, Омске, Казани, Уфе, Перми, Новосибирске, Куйбышеве, Красноярске и Владивостоке.
План амбициозен, но ресурсы и административная воля в наличии, поэтому Жириновский решительно настроен опутать сетью своей организации сначала все крупные города РСФСР, а затем браться за братские республики.
Киев, Баку, Харьков, Минск, Тбилиси, Ереван, Днепропетровск, Алма-Ата, Одесса, Донецк, Таллин, Рига, Вильнюс, Ашхабад, Бишкек и Душанбе — там тоже, со временем, появятся свои Дома воинов-интернационалистов.
Горбачёв занят более важными делами, поэтому на всякую «мелочовку» внимания не обращает, а генерал армии Чебриков, председатель КГБ, поддерживает инициативу в Политбюро. Его работа — не допускать дестабилизации страны, поэтому он профессионально заинтересован, чтобы потенциально небезопасные афганцы были заняты чем-то безопасным и социально приемлемым.
«Сильно наглеть мы не будем», — подумал Жириновский, бегло просматривая накладные о закупке мебели. — «До поры до времени».
Как только ситуация в московском отделении стабилизируется, ему нужно будет заняться подбором кадров — Гаськов обещал, что пришлёт несколько хороших кандидатов из молодых, недавно закончивших КГБшные вузы, чтобы набирались опыта и помогали, чем смогут. Но этого будет слишком мало, поэтому Владимир запланировал отбор кадров среди гражданских специалистов.
Для работы на перспективу, он хочет установить сотрудничество с ДОСААФ, который аккумулирует вокруг себя мотивированных на созидательную деятельность юношей — это сильно упрощает отсев, поэтому вполне реально получить хорошие кадры быстро и без особых проблем.
За годы работы в Афганистане он усовершенствовал свою методику — не в теоретической, а в практической части. Это увеличило чувствительность отбора, что позволяет более точно определять склонности кандидатов.
Естественно, он не собирается отправлять их в институты. Ему нужны рабочие мозги и руки, которые встроятся в зарождающуюся систему и послужат на благо его плану.
В Союзе работать тяжелее, чем в Афганистане, но зато приятнее — это своя страна, с людьми привычной Жириновскому ментальности. В афганских кишлаках же ему приходилось держать в голове, что тут родо-племенной строй, совершенно иные наборы реакций на одинаковые раздражители, а также стойкая предубеждённость к шурави.
А в Москве его почти никто не считает врагом, поэтому необязательно носить бронежилет и держать наготове оружие. Иногда он ловит себя на попытках проверить положение гранат в разгрузке или поправить ремень автомата — такое уже несколько раз случалось с ним на улице.
И у посещающих Дом ветеранов он замечает такие же рефлексы…
«Физически уехать из Афганистана легко», — подумал Владимир. — «А вот…»
— Здравия желаю, товарищ верховный замполит! — ворвался в кабинет Геннадий Орлов.
— Здравствуй, — улыбнулся ему Жириновский. — Какими судьбами?
— Да мимо проезжал, — пожал ему руку Орлов. — Ну и подумал, что надо заглянуть, посмотреть, чем ты тут занимаешься.
В прошедшее воскресенье Владимир устроил званый ужин у себя дома — позвал Орлова с семьёй. Так он познакомился с Надеждой, его женой, а также с его сыном, Владимиром.
Надежда проговорилась, что Жириновский спас Орлову жизнь в бою, что вызвало ничего хорошего не предвещающий взгляд со стороны Галины. Она этой истории не слышала, потому что Владимир ей не рассказывал.
Потом, после ужина, пришлось рассказать вкратце, без подробностей.
— А работа? — спросил Жириновский.
— С ней всё в порядке, — улыбнулся Геннадий. — Спасибо, что спросил. На перекур скоро идёшь?
— Идём, — встал Владимир из-за стола. — Заодно и кабинет проветрю.
Он приоткрыл форточку, а затем, надев пальто, вышел вслед за Орловым.
По Геннадию видно, что карьерные успехи существенно улучшили его материальное благосостояние: он начал одеваться существенно дороже, чем раньше, ездит на новом ГАЗ-3102, чёрного цвета, а также купил кооперативную квартиру в Октябрьском районе.
— Пальто ГДРовское или болгарское? — поинтересовался Жириновский.
Тёмно-серое пальто выглядит очень дорого и качественно — скорее всего, импорт.
— Болгарское, — улыбнулся Геннадий, прикуривая. — За триста двадцать взял, за сертификаты.
— Поосторожнее бы ты с ними, — неодобрительно покачал головой Жириновский.
— На воду дуешь? — спросил Геннадий, заулыбавшись ещё шире. — Можешь уже не переживать — времена меняются.
— А законы — ещё нет, — возразил Владимир. — Не надейся на свои заслуги — если кому-то будет нужно, всё это используют против тебя.
— Я знаю, что можно, а чего нельзя, — покачал головой посерьёзневший Орлов. — И действую осторожно. Да и сертификатов осталось мало — две с половиной сотни.
— С Арменией есть какая-то ясность? — спросил Жириновский.
— Вообще никакой ясности, — покачал головой Геннадий. — Я думаю об этом, но у меня совсем нет идей. Пока что, вижу возможным начало ранней эвакуации, чтобы снизить потери, но этого слишком мало.
— Думай, — кивнул Владимир. — По моим сведениям, в ходе землетрясения погибнет до тридцати тысяч человек, а также будет уничтожено до 50%
