Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей

Павел из Афинии без церемоний вышел в центр пещеры и торжественно, но не высоко поднял вверх изуродованные руки.

— Это Павел. Сын Семёна из первого мира. Кличу девицу разумную Образом и зазываю её на подземный выгон, — произнёс он что-то нелепое и комичное, но никто не улыбнулся.

Молнии стрельнули в ракушечный потолок, голография Млечного Пути не заставила себя ждать, а всё моё войско, как по команде вздрогнуло и начало креститься.

— Поздоровайтесь с честным собранием. Тут все ваши подопечные, тараканы запечные. Девять будущих мировых служителей. Полный состав, так сказать, — обратился я к ЭВМ, одновременно пытаясь притушить крайне возбуждённое и восторженное состояние дедушек.

— Здравствуйте уважаемые Павлы Семёновичи, — вежливо откликнулась ЭВМ. — Очень рада видеть вас в добром здравии и всем экипажем. Готова к общению.

— Вот и славно, — пришлось мне самому продолжить беседу, так как старики вновь зашушукались и отвлеклись. — Можем ли мы сегодня узнать, как дела с нумерацией по умолчанию, и как нам приклеить автопортреты миров к голографиям?

— А кто из вас готов замахнуться на портрет самой Кармальдии-Светлилии? Неужели, не найдётся желающих? — почти по-человечески пошутила тётенька ЭВМ. — А об умолчании можно забыть. Рекомендую для экономии времени при пользовании объектом, нанести на стене собственные символы в местах проходов в миры.

Возможны цифры, буквы или особые знаки. Всё на ваше усмотрение. На следующем Ай-Ти обслуживании, я проведу перенастройку фосфоресцирующие фигуры. Но, по желанию, можно будет сохранить и всё, начертанное вашими руками.

— Головастик. Точно! Он пущай малюет. Как знает, как видит, так и выберет пусть. Так порешили, — загомонили о чём-то Павлы-дедушки и дружно закивали седыми головами.

— Сами же говорили, что нумерация неправильная? Вот и малюйте, — начал я отнекиваться, не пожелав рисовать никаких символов или знаков.

— Дык, не о том мы. Нет-нет. О мамке мирной талдычим. Ты же один её видел. Значит, малюй ейный портрет. Не ошибёшься, не боись. Она же копия твоей. Должна быть копией. А фамилия и прозвище значения не имеют. Мамка – она и есть мамка, — получил и я, и ЭВМ подобие ультиматума с авторскими правами на художественное мнение со стороны.

— Только временный. На такое согласен. Покуда ваша мирная мамка сама кому-нибудь не представится в своём настоящем обличии, или не передаст самоличный автопортрет, — нехотя согласился я на ответственную роль портретиста самой Кармальдии. — Только моя, уж извините, не такая раскрасневшаяся будет. Давайте, что ли, гроздь уже. Приступим к доработке ваших мячиков.

Образ выключила галактику, и в затемнившейся пещере грянул ансамбль из девяти синих музыкантов-шариков и одного красного дирижёра-солнца.

Через несколько мгновений, солнце опустилось вниз, в центр пещеры, и увеличилось в размерах до огромного арбуза. Пришлось мне подходить ближе и приступать к рисованию. Вернее, к выбору из пёстрого и бесконечного количества мелькавших портретов земных женщин тот самый, похожий на Кармалию, или одно из её теллурических воплощений.

Наконец, после нескольких повторений избранной мною категории и дальнейшего набора похожих мамок, я определился с выбором. Конечно, не совсем Кармалию отыскал, но достаточно похожую тётеньку с добрым лицом и умными всё понимающими материнскими глазами.

— Вот вам на первое время. Думаю, подойдёт, — вздохнул я и ткнул пальцем в замершую фотографию.

Сразу же красно солнышко взмыло на штатное место, одновременно надев на своё личико выбранный мною портретик.

— А-ах-х! — пронёсся по ракушечному залу одновременный вздох непонятного для меня восхищения или удивления.

— А как вы хотели? Я такую мамку видел. Но она может показываться в разных ликах и с разными волосами. Тётенька Образ, давайте, что ли, дедов заставим трудиться? Им же миры надарили фотографий, а не мне, — напомнил я ЭВМ об остальных не олицетворённых планетах, заждавшихся очеловечивания и персонификации.

Голубые шарики в один момент увеличились в разы и, выстроившись вряд, опустились вниз, на уровень, доступный для манипуляций с мирными автопортретами.

Дальше всё произошло и буднично, и совершенно непонятно. То ли портреты оживали в корявых пальцах Семёновичей, то ли это оказались их бесплотные признаки со свойствами портретов. Только после приближения к голубому вращавшемуся шарику-планете, каждый из них выскальзывал из стариковских рук и, будто ожив, прикреплялся в центр своей круглой голографии и начинал олицетворять мир его человеческим образом.

— Вот теперь всё, как в нормальных гроздях, — вздохнул я, прогоняя наваждение с довольными лицами миров, которые начали хвастаться друг дружке своей особенностью и неповторимостью.

— Авто-символы приняты и внесены в программу. Теперь при каждом включении вы будете лицезреть следующую картину, — произнесла ЭВМ и подняла все шарики вверх, на их положенное место, построив прежнее колечко из девяти миров с их мамкой в центре.

«М-да. До наших четырёх посещаемых кружочков-миров ещё расти и расти», — задумался я и в который раз уплыл в воспоминания о Скефии, Кармалии. О родном Армавире, о семье и школе. Но пришлось возвращаться в реальность, которая здесь и сейчас была даже не на грешной земле, а в неведомом космическом пространстве.

— Всё одно Семалия самая красивая! Даже лучше той, что я намедни выбрал. Вылитая мамка ихняя, только рыжее, — спровоцировал Семёнович-восьмой своих сотоварищей на новый взрыв междометий и споров о женских красотах, мужественности, похожести и прочих человеческих достоинствах, которые моментально прогнали все мои сантименты.

— А в каком мире мы сейчас находимся? Астероид с этой пещерой где? — перекричал я стариковскую возню, чтобы не забыть свои последние думы о неведомом ближайшем космосе и о нашем секретном астероиде с адресатором внутри.

— Информация, к сожалению, закрыта, — заявила тётенька ЭВМ. — Но я могу, без уточнения деталей, объяснить, что данный объект находится в наиболее благоприятном месте. Из общего количества миров избран тот, где искусственно минимизированы все виды аномальных излучений, которые, в свою очередь, перенесены и разделены между всеми остальными. Это физические процессы, и они очень сложны для восприятия.

— Значит, в одном из девяти э-э-э… Космосов астероид с пещерой? — решил я уточнить знания о Во́ронах.

— Для равновесия, во