Режим бога — 3 - СКС
Помимо прочего, интересной была реакция Брежневой на "наших" девиц…
Смущенную Ладу, Галина Леонидовна встретила добродушной улыбкой и сразу перешла на "Ладусю". Появление Веры вызвало вздернутые брови и удивленно-одобрительный кивок её внешности. Когда же в ателье появилась припозднившаяся Альдона, дочь Генсека приложила все усилия, чтобы оставить лицо равнодушным, хотя и отреагировала на тот факт, что директор ателье знала(!) Альдону по имени.
Зато с кем общий язык дочь Брежнева нашла сразу, так это с Розой Афанасьевной и Григорием Давыдовичем! И если с хитрованом Клаймичем она была знакома, да и тот умел нравиться почти любому, то Роза Афанасьевна минут через пятнадцать знакомства уже даже одергивала(!) увлекающуюся Галину, когда та начинала давить на директора ателье и модельера при обсуждении будущих нарядов… А вечером, когда мы все ужинали после утомительных обмеров и обсуждений в ресторане "Советский" (бывший прославленный дореволюционный "Яр"), Ладина "бабуленция" покорила Брежневу уже настолько, что безнаказанно отобрала у нее бокал с коньяком, строго сообщив, что "уже хватит"…
Как мне показалось, приехавший за супругой Чурбанов, с заметным облегчением обнаружил жену во вполне вменяемом состоянии. На радостях, он даже четверть часа посидел с нами, выпив чаю с бисквитом.
«Если верить воспоминаниям "современников", ты свою супружницу частенько утаскивал домой со скандалом и под ее пьяный матерок… Да, уж… выбрали люди себе судьбу. Все было. Кроме счастья…»
Понимая, что сегодня б0льшую часть дня провел инертно, я решил одним ходом вновь стать "Главным действующим персонажем". Дернув Чурбанова за рукав кителя, я принялся "театральным" шепотом рассказывать ему, как нам сегодня помогла Галина Леонидовна, сколько она всего сделала и какие новаторские творческие идеи выдвигала.
«Бинго… Как с детьми! Эффективно и подленько…»
Разговор за столом увял. Брежнева, уткнувшись в полупустую чашку напряженно прислушивалась к моим словам, Роза Афанасьевна прервав Клаймича на полуслове, стала что-то негромко рассказывать ему на ухо.
— Так что… если бы вы тогда не сказали, что надо к Галине Леонидовне… за помощью… И не знаю, что бы мы делали… — сокрушенно закончил я свой негромкий доклад…
Когда прощались, Брежнева с повлажневшими глазами обняла меня, "обчмокала" и сбивчиво выдала:
— Ты главное… не волнуйся, Витюня! Тетя Галя все сделает так… Все завидовать будут!‥
«Ну, склонность к поцелуям у вас наследственная… Хорошо хоть не в губы, как "многозвездный" папа! Несчастная баба, по сути… Приглядеть за ней, что ли…»
Поймав задумчивый взгляд Альдоны, снова напрягся…
Так или иначе, но за всеми этими событиями, суетой и подготовкой неумолимо наступило 27 октября 1978 года — день 60-летия образования Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи.
Хм… Нет, так-то понятно, что День рождения ВЛКСМ — 29 октября, но Торжественное заседание по этому вопросу устроили, почему-то, двадцать седьмого. Видимо, чтобы все советские люди могли два дня "горячо" отмечать это великое событие, а воскресенье осталось на "опохмелиться"!
Ну, или менее романтично: 27 октября — просто последний рабочий день недели, перед годовщиной.
Начался денек мерзопакостно. С подъема в 6 утра. Потому что уже к 7 часам все участники Приветствия должны были собраться в КДС. И это при том, что начало Заседания только в "десять".
«Господи, благослави Чурбанова, хотя бы за то, что он распорядился отвезти меня в Кремль на машине!»
Когда в 6:45 я вылезал из "Волги" с мигалкой и прощался с зевающим водителем, к парадному подъезду Кремлевского Дворца Съездов одна за другой подъехали еще три её черные "сестры".
Из ближайшей машины вылез Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Пастухов, оценил моё "явление" и первым шагнул с протянутой рукой. Резко прибавив в движении, я подскочил к нему и максимально "уважительно" пожал начальственную длань.
Из других машин повылазило остальное комсомольское начальство и на пару минут я оказался в окружении "комсомольских вожаков". Все они были невыспавшиеся, нервничали и старались "бодро" улыбаться.
Пастухов замер на месте и задумчиво рассматривал КДС, как-будто, видел его впервые.
— Всё будет хорошо… На последних репетициях никто уже не ошибался… — я зачем-то счел необходимым его подбодрить.
— Заметно, что нервничаю?! — вздрогнул от моих слов и следом засмеялся Борис.
— Нет… — я пожал плечами, — но должны были бы… по идее…
— А я и нервничаю!
Теперь уже смеялись все.
Пастухов приобнял меня за плечи и мы, общей группой двинулись ко входу во Дворец.
***
Самого Заседания я не видел. В нашу гримерку, а сегодня меня разместили вместе с Лещенко и Кобзоном, доносились только какие-то глухие звуки музыки и невнятные голоса выступающих. Поздоровались "мэтры" нормально, не сквозь зубы, но до общения с "наглецом" не снизошли.
Я "кемарил" в кресле, а певцы негромко общались между собой, перемывая кому-то кости. Так продолжалось, примерно, минут сорок, пока по внутренней трансляции женский голос не объявил:
— Кобзон, Лещенко, Селезнев — готовность 10 минут…
Первые двое, из перечисленных, встали и неспешно стали переодеваться в концертные костюмы, висевшие на вешалках. Я тоже подорвался: скинул джинсу с кроссовками и быстро натянул белую рубашку, синий галстук и школьную форму. Втиснул ноги в новые черные туфли, причесался перед зеркалом и, с чувством выполненного долга, направился обратно к креслу.
— Не советую садиться… — в никуда произнес Лещенко, — помнёшься…
— Спасибо… — прислонился к стене и принялся ждать.
Динамик в гримерке снова ожил:
— Кобзон, Лещенко, Селезнев — пройдите к выпускающему режиссеру…
"Выпускающим" оказалась бодрая энергичная женщина средних лет, которая тут же передала нас в руки гримеров. Те быстрыми профессиональными движениями укутали всех троих в темные пелерины и кисточками принялись наносить на лицо пудру.
— Чтобы в телевизоре не бликовало, — не дожидаясь вопроса, пояснила "мой" гример.
— Кобзон, Лещенко, Селезнев на выход!‥ — это уже без всякого динамика, сама "выпускающая" — голосом.
Под ложечкой засосало. Из ниоткуда возникла устойчивая мысль, что в туалет можно было бы сходить и еще раз.
Мы стояли за кулисами у самого края сцены. Перед нами были только сама "выпускающая" и двое молодых мужчин в серых костюмах.
Хорошо были видны в профиль лица сидящих в Президиуме. Я отыскал взглядом Брежнева и поразился неприкрыто скучающему выражению лица престарелого Генсека.
