Благословенный. Книга 7 - Виктор Коллингвуд
Патер бросился к ногам принца, театрально раздирая на себе одежды.
— Но, Ваше Высочество! Султаны Малайзии уже признали власть нашего императора! Отныне они находятся под покровительством великой Российской империи!
— То есть эти Малаккские трусы, пожиратели ящериц и змей, видишь ли, присягнули русскому королю, а мы теперь должны отступить?
— Ваше Высочество, но нельзя же воевать с подданными своего союзника! Даже султан Кедаха, Всегда лебезивший перед англичанами, теперь присягнул нам на верность!
— Султан Кедаха — тупой варан! Он может заключать союзы с кем ему угодно, но когда армия Раттанакосина вступить в его султанат, все его договоры отправят в жаровню, а самого его посадят на бамбуковые колья!
— И всё же, Ваше Высочество, не стоит искушать судьбу!
— Не надо учить крокодила плавать! Я сам знаю, когда мне отступить! — закричал принц Нан, топая ногами и совершенно теряя обычно присущую буддистам выдержку.
Аудиенция закончилась неудачей. Впрочем, патер прекрасно понимал, что такой исход очень вероятен. И поэтому, он тотчас же отправил голубя с вестью в Рангун.
Когда правители Бирмы, соседнего, крайне недружественного Раттанокосину государства, узнали, что армия Сиама почти в полном составе ушла на юг, на далёкий Малаккский полуостров, они тотчас же напали на его западные границы. В Раттанокосине началась паника, Ведь бирманцы издавна были заклятыми врагами Сиама. К тому же, в Малакке они вдруг встретили вьетнамские войска, прекрасно вооруженные европейскими пушками и ружьями.
И симацам пришлось отступить.
Затем, после долгих переговоров с наместником Муловским, было достигнуто соглашение о разграничении сфер влияния в Малайзии. Почти весь полуостров оказался под властью русского императора. Король Сиама довольствовался лишь несколькими территориями на севере полуострова, в том числе — стратегически важным для тайцев островом Пхукет, власть над которым, впрочем, ещё предстояло отстоять в тяжёлой борьбе с Бирманской империей.
* * *
Эрфурт,Тюрингия, апрель 1801 г.
Будучи по образованию историком, я неплохо помнил ход развития компании Наполеона против Пруссии в 1806 году. Как известно, ключевым событием этой войны стало сражение под Иеной и Ауэрштеттом, в котором пруссаки потерпели сокрушительное поражение. Но признаться, когда я изучал эту войну, листая страницы книг, то и понятия не имел, что все события и населённые пункты, фигурирующие в этой истории, появились в ней совсем не случайно. Так, самый первый бой французов и пруссаков не зря состоялся именно у селения Заальсфельд. Сейчас же, когда Баварская армия Моро застряла в боях в теснинах Тюрингского леса, консул Жубер совершенно логично повёл возглавляемую им Вестфальскую армию в обход, пытаясь обогнуть южный фланг позиции Кутузова. И здесь французы не могли не наткнуться на этот городишко, скромно притулившийся у единственной на многие вёрсты вокруг переправы!
* * *
— Да, консул, именно Заальсфельд! Это небольшой городок в отрогах Франконских гор. Вот, извольте видеть…
Генерал Сульт услужливо расстелил перед консулом карту, указывая на нужный пункт.
— Там, знаете ли, имеется деревянный мост через реку Заале; перейдя его, мы выйдем в тыл армии Кутузова. Нам во что бы то ни стало надо захватить город вместе с этим мостом целым и неповреждённым: иначе Кутузов сможет отступить, спрятавшись за рекой Заале. В последнем случае, мы сможем нагнать его только возле Иены, где имеются два каменных моста!
— Неужели мы не сможем устроить наплавные мосты? Заале — не такая уж и широкая река! — недовольно спросил Жубер, поднимая голову от карты.
Генерал Сульт сконфуженно развёл руками.
— Консул, сапёры утверждают, что это невозможно. Течение слишком быстрое, а берега слишком обрывисты.
— Ну, значит, Заальсфельд! Генерал Ланн обладает нравом гусара и сердцем льва — полагаю, он сумеет с наскока овладеть этим городишком!
«И головой осла» — подумал про себя недолюбливавший Ланна начальник штаба, удовлетворённо кивая. На самом деле, он уже спланировал движение таким образом, что именно у этого пункта должна была оказаться левая французская колонна сразу по выходе из городка Графенталь.
Действительно, дойдя до Графенталя 21-го марта, уже утром 22-го Ланн направил свой корпус на Заальфельд. Он прибыл туда за один переход, очень ранним утром 23-го числа. Французские офицеры Вестфальской армии, еще не видевшие неприятеля, с любопытством вглядывались в открывшиеся перед ними дали. Лесистые откосы, окаймляющие Заале, в этом месте удаляются от ее русла, оставив на берегу болотистую равнину, посреди которой и возвышается небольшой городок Заальфельд. Именно там, по данным кавалеристов, находились передовые аванпосты смешанного русско-немецкого корпуса.
Подойдя к периметру высот, с которых начинается спуск к Заальфельду, Ланн заметил перед городом силы русских. Разведка — гусары полка генерала Нивьера — доложила, что в городке стоит корпус генерала Остермана-Толстого примерно в 7 тысяч пехотинцев и 2 тысячи всадников.
— Отлично! Русские занимают совершенно непригодную для боя позицию! Их левый фланг, состоящий из пехоты, опирался на город и реку, а правый фланг, состоящий из кавалерии, простирался на равнине. Прямо над ним нависали высоты, откуда французская артиллерия могла обстреливать его картечью, а позади него протекал заболоченный ручей Шварц, который довольно трудно перейти. Таким образом, отступление принца было обеспечено весьма дурно.
Генерал Ланн немедленно собрал военный совет. У него не было еще под рукой ни корпуса Ожеро, маршировавшего следом, ни даже целиком его собственного корпуса. Все его силы сводились сейчас к дивизии Сюше, 21-й гренадёрской полубригаде генерала Альбера и двум полкам легкой кавалерии, 9-му и 10-му гусарским. Тем не менее, помня о приказе непременно захватить мост, надеясь на опыт и революционный пыл своих солдат, он тотчас начал атаку. Прежде всего, Ланн расположил свою артиллерию на высотах, доминирующих над позициями Остермана, и принялся интенсивно их обстреливать.
Затем он бросил на свой левый фланг часть дивизии Сюше, с приказом сбить русских с занимаемых ими позиций, оттеснить от моста, прижать к реке и уничтожить. В то же время оба гусарских полка бросились в безоглядную атаку: 9-й гусарский должен был снести и рассеять казачьи разъезды, в то время как 10-й призван был ворваться в город, пробиться к мосту и овладеть им, не дав русским сапёрам возможности поджечь его.
Генерал Нивьер оказался на высоте. Он атаковал казаков со всей стремительностью, свойственный лёгкой кавалерии. Обернувшись у гусарам, он показал им саблю, взятую обратным хватом, призывая не рубить, а колоть врага — колотые раны были более смертоносны —
