Ложная девятка. Пятый том - Аристарх Риддер
И, как сказал отец, вот эта новогодняя речь, которая формально была поздравительной, очень напоминала какую-то заготовку для программной речи Романова на следующем съезде коммунистической партии.
Мама же добавила, что вроде как говорят о том, что впервые за очень долгий срок все материалы грядущего съезда могут быть в открытом доступе. И что в воздухе пахнет переменами. И перемены эти могут быть такие, что нас ждет коренное изменение лица страны.
Все эти разговоры звучали лично для меня очень тревожно. За то время, что я пробыл в Советском Союзе — за два с половиной года — я понял, что эта страна мне при всех ее недостатках очень нравится. И мне бы не хотелось, чтобы все опять закончилось 1991 годом, а потом и расстрелянным зданием Верховного Совета. Кто-то говорил об объективных законах и тенденциях исторического развития. И о том, что роль личности не так уж и важна. Но неужели и в этот раз все закончится этим? Очень хотелось, чтобы, наоборот, Советский Союз сохранился и избежал так называемых «святых девяностых», во время которых весь бывший советский блок — не только саму страну, но и тех, кто вращался в ее орбите — буквально трясло, и в этой тряске погибли, не побоюсь этого слова, миллионы.
Странные для главного советского праздника мысли заставили меня погрузиться в какую-то рефлексию. И все собравшиеся заметили изменение моего настроения. И, само собой, выводы были сделаны неправильные.
Отчего-то все решили, что я вспомнил мой сорвавшийся переход в «Ювентус», и чуть ли не хором и наперегонки принялись меня утешать. Пришлось накинуть на себя более веселую личину и активно разубеждать как старшее поколение, так и молодых. Говорить, что нет, все в порядке и они ошибаются. Тем более что они действительно ошибались.
Потом традиционная горка, елка. А завершилось все лично для меня тем, что мы с Катей отправились в гостиницу, которую моя девушка сняла заранее. Она ни в какую не соглашалась продолжать вечер, вернее, ночь в квартире моих родителей. Поэтому мы и уехали. Но, в принципе, я не возражал. Мне и самому было немного не по себе.
Сестрица с Протасовым, кстати, сделали то же самое. Так что в нашей старой квартире напротив центральной площади остались только мои родители и родители Кати.
* * *
Следующие пару дней во Мценске я провел, общаясь со своими школьными друзьями. Само собой, речь шла о тех, кто не проходил службу в рядах непобедимой и легендарной. Ну а потом мы с Олегом сели на поезд «Симферополь — Москва» и отправились в столицу где собиралась сборная Советского Союза, которая должна была полететь на Канарские острова для того, чтобы принять участие в третьем международном турнире в Маспаломасе.
* * *
Мы, сборная Советского Союза, действующий чемпион Европы, считаемся — да и на самом деле являемся — одной из сильнейших команд мира и входим в число главных претендентов на победу на грядущем чемпионате мира в Мексике.
Поэтому организаторы канарского турнира приложили достаточно много усилий для того, чтобы заманить нас к себе, и сделали они это самым простым, но при этом самым эффективным и очень приятным для нас, советских футболистов, способом — а именно большими призовыми, которые составили по 1000 долларов для каждого футболиста в заявке вне зависимости от исхода матча. Плюс 500 сверху за выход на поле, еще 500 за победу и еще 500 за каждый забитый мяч.
Так что мы с Протасовым, как одни из главных голеадоров сборной, ехали с предвкушением того, что нам удастся неплохо заработать на Канарских островах. Тем более что именно сборная Советского Союза была командой самого высокого уровня на этом турнире. О чем говорить, если в нашей группе А, помимо сборной Советского Союза, был еще «Саарбрюккен» из ФРГ и «Байер-04» оттуда же. И если последний еще мог побороться с нами, то «Саарбрюккен» представлялся легким соперником, который будет очень удобным для того, чтобы набить побольше очков, голов и, соответственно, заработать.
Но у Эдуарда Васильевича и Валентина Козьмича были на этот турнир совершенно другие планы. В Испанию полетела большая группа футболистов, которых ранее не призывали под знамена сборной. Матчи с западногерманскими командами наши тренеры рассматривали главным образом как способ проверить новичков.
Для московского «Торпедо» это означало то, что старые проверенные бойцы, которые прошли с командой Малофеева чемпионат Европы и отборочный турнир к чемпионату мира, остались дома. Само собой, речь шла о Васе Жупикове и о Вите Круглове. А вот молодая и голодная до больших побед молодежь, наоборот, получила шанс проявить себя. И речь шла сразу о четырех моих партнерах по клубу: о Диме Харине, Игоре Добровольском и о двух братьях — о Коле и о Юре Савичевых.
Были я, Сашка Заваров — основной плеймейкер — и также вызов получил Буряк. Зачем сборной возрастной Леня в таких играх, я не очень понимал. Буряк известен нашим тренерам вдоль и поперек, его уровень понятен, и что там проверять с ним все кристально ясно. Но тренерам виднее.
Зато дома остался Юра Суслопаров, который на чемпионате Европы полтора года назад играл достаточно важную роль в сборной. И хоть и не был однозначным игроком основы, но все равно провел достаточно много игрового времени на поле и внес свой вклад, будучи очень надежным вариантом для усиления игры по ходу матча.
Но надо быть откровенным. Суслопаров последний год немного сдал. И о чем говорить, если концовку триумфального для «Торпедо» чемпионата мы прошли с парой центральных полузащитников Буряк — Добровольский. После появления Игоря в составе Юра, в принципе, место в нем потерял. Так что его отсутствие в сборной более чем логично.
Ну а если говорить об остальных, то состав сборной плюс-минус предсказуемый. Есть новички, но есть и те футболисты, которые, скорее всего, сыграют на чемпионате мира.
* * *
Если говорить о Канарских островах, куда мы прилетели 4 января, то
