Царская дорога - Дмитрий Чайка

— Даже мысли иной не имела, — фыркнула Феано и вышла на двор. Там ее уже ждал разожженный жертвенник и люди, почтительно стоявшие вокруг. Они не смели начать без нее, без той, чьи молитвы летят стрелой прямо к уху Великой Матери.

* * *

В то же самое время. Пантикапей. Царство Таврида.

Пантикапей не впечатлял. Убогая россыпь каменных лачуг, взобравшихся на высокую гору, на столицу не тянула никак. Даже царский дворец находился взглядом как-то не вдруг, прячась среди таких же сложенных из ракушечника неприметных домиков. Храмов здесь не было, как не было городских стен и какого-либо порядка. Дома стояли как боги на душу положат, ибо людей здесь пока мало, а места много. Сам царь Сосруко отсутствовал. Он, как и всегда, бился за пастбища и поля, сгоняя с земли очередной род тавров.

Рапану и сам себе не посмел бы признаться, что безумно скучает по своей прошлой жизни. По той, в которой плавал с отцом по портам Великого моря и торговался за бронзовую булавку, срывая горло. Зуд странствий томил почтенного главу Купеческой гильдии, который месяцами был прикован к своему креслу, напоминавшему небольшой трон. Чин его был велик и важен, потому как купцы Энгоми богатели не по дням, а по часам, подминая под себя всю морскую торговлю. Хищные стаи царских бирем патрулировали воды, а флот, стоявший на Родосе, лишил хлеба лукканских пиратов, беспощадно наказывая их за разбой. Вышел в море с оружием, без товара и рыбацкой снасти — никто даже разбираться не станет. Пожалуй, мил друг, на гостеприимный остров Серифос, железную руду дробить. А если сопротивление оказал, то деревню твою сожгут, а тебя на кресте повесят, на самом видном месте. Чтобы, значит, почтенным налогоплательщикам этим зрелищем усладу взора обеспечить. Государь как-то сказал, что это в стоимость патента входит. Рапану думал, что пошутил он, ан нет. Не пошутил. Любой купец, который разбойников на крестах видит, тут же начинает испытывать небывалое почтение к власти и перестает сетовать на непомерную стоимость медных цифр на борту своего корабля. Государь назвал это…

— Да как же он это назвал? — прикусил губу Рапану. — Вот ведь пропасть, забыл! А, вспомнил! Наглядной агитацией он это назвал. Слово-то какое мудреное. Надо почаще его произносить, пусть здешняя деревенщина проникнется.

Неуемный зуд странствий все же победил и, как только взошли Плеяды, Рапану расцеловал всех трех жен и пятерых детей, и отправился на север. Он взял с собой крепких парней с луками и две объемистых гаулы, на которые погрузил полотно, масло, железо и соль. Беспроигрышный товар, когда не знаешь, куда плывешь. Соль нужна всем, везде и всегда. Только на Островах ее в достатке, где варницы построили. Там стоят каменные ванны, и из них солнце воду выпаривает. Государь сначала хотел монополию на соль ввести, да только не вышло у него ничего. Уж слишком просто ее получить, когда она вокруг тебя сама плавает. Плюнул тогда на эту затею царь Эней, да и обложил острова твердой соляной податью. Результат тот же, а возни никакой. Проехал раз в год, собрал и радуйся. А то, что людишки себе спроворили, выкупал за хорошие ножи столичной работы и готовую одежду. Двойной прибыток получается.

До Пантикапея Рапану добирался почти два месяца, останавливаясь в Милаванде и Трое. Там-то он и взял знающего человека, который провел его через проливы и неведомые земли, что лежали за ними. Оказалось, это несложно совсем. Плыви вдоль берега, виляющего во все стороны, и попадешь прямо в Пантикапей. Если, конечно, тебя раньше тавры и фракийцы не убьют. Рапану морских разбойников не боялся. Ему, как персоне вельможной, дозволили на корму баллисты поставить, и запас огненных шаров выдали. Только на берегу и приходилось опасаться, но отвели боги. За весь путь на их караван напали всего-то четыре раза. Смех один, до чего спокойные времена наступили.

Местных купцов Рапану нашел сразу же, а если быть точным, они нашли его сами. Как только корабли втащили на берег, они все уже стояли перед ним и наперебой кланялись. Рапану вынес из трюма мешки с солью и выставил их перед купцами, гордо подбоченившись. К его величайшему изумлению, купцы плюнули ему под ноги, развернулись и ушли восвояси, бормоча затейливые ругательства. А Рапану так и остался стоять, размышляя о превратностях судьбы. За все годы, что торгует, он ни с чем подобным не встречался. Да что там! Он не встречал даже того, кто слышал о чем-то похожем.

— Господин! Господин! — вывел его из задумчивости запыхавшийся купчик из местных, который к его прибытию опоздал. — Изволь попробовать! Ты такого лакомства у себя точно не ел.

— Это еще что за дрянь? — Рапану подозрительно уставился на чашу, полную доверху какими-то крошечными черными зернышками, переливающимися на солнце блестящими боками.

— Икра, господин, — умильно кивал местный купец. — Мы ее из рыбы достаем и солим. Вкусно!

— Да? — с сомнением спросил Рапану, окунул в чашу палец, подцепил оттуда немного и сунул странную снедь себе в рот. — На вкус не очень. Вы что, это едите?

— Едим, господин, — с готовностью кивнул купец.

— А зачем вы это едите? — подозрительно уставился на него Рапану.

— Так вкусно же! — уверил его купец. — Сразу не всем нравится, привыкнуть нужно. Зато, как привыкнешь, за уши не оттянуть.

— Ладно, — милостиво кивнул Рапану. — Возьму несколько горшков на пробу, угощу людей в столице. Если понравится, в следующий раз куплю. За этот платить не буду. Подозрительный какой-то товар, да и на вкус так себе.

— Да, господин, — покорно кивнул купец. — Давай за соленую рыбу поговорим.

Здешнюю торговлю держали выселенные за мятеж троянцы, и были они бедны, как последние козопасы. Даром что величали себя тамкарами царя Тавриды Сосруко. Было той Тавриды всего ничего — восточный клочок огромного полуострова. Причем не слишком большой клочок. Хоть и отважный воин здешний царь, но пастбищ у него пока что совсем немного, а полей еще меньше. Место это водой бедно, и людям пришлось кучи из голышей складывать, как на Кикладах делают, и ночную росу с них собирать. Зато рыбой это место оказалось невероятно богато. Брось сеть и тащи. Огромные рыбины с длинными носами, в странных бляхах