Охотники за дурью - Роман Феликсович Путилов
Выйдя из подъезда, я двумя прыжками добежал до угла дома и замер там, чтобы через несколько мгновений увидеть старика, который теряя затертые шлепанцы, выскочил вслед за мной на улицу, подслеповато огляделся и бросился к темному джипу, который, на мое счастье выезжал от соседнего дома.
Записав что-то на своей ладони огрызком карандаша, очевидно государственный номер, дед удовлетворенно сплюнул в снег и поплелся домой.
Январь 1995 года.
Квартира в новом доме.
В виде большой симпатии Максим поставил меня дежурить в по Дорожному отделу аккурат в Новогоднюю ночь, за что, в глубине души, я был ему благодарен. Заявлений по линии уголовного розыска в этот день не было, лишь две кражи, оставшиеся с предыдущих суток, которые следственно-оперативная группа дружно закрыла до обеда. А потом я до полуночи сидел в дежурке, уставившись в черно-белый телевизор, антенной которому служил гвоздь — двухсотка, дежурно улыбаясь на несмешные шутки юмористов. В двенадцать часов, распив, как и все россияне, бутылку шампанского вместе с дежурным нарядом, я велел по потребности во мне звонить в отделение по борьбе с наркотиками и двинулся в сторону офисного здания, где мы квартировали, где меня ожидал первый в этом году облом. Охранник здания, несмотря на весь грохот, производимый мной, входную дверь не открыл, да и неизвестно, был ли он там вообще. Пришлось мне идти обратно в РОВД, и тупо пялиться в экран телевизора, где зажигательно танцевали какие-то полуголые женщины в перьях.
Ровно в девять утра старую смену отпустил по домам начальник уголовного розыска, дико смотревшийся в красном колпаке и с накладным носом, и я поспешил в сторону машины — сегодня у меня был намечен переезд с дачного участка в новую квартиру. Из дачного домика, про который никто посторонний пока не знал, я решил сделать место хранения, где складировал вещи и деньги, с которыми меня не должны были связать. А значит, сегодня еду на дачу, забираю собак и переезжаю в новый дом, хотя там просто голые стены и линолеум, брошенный на пол. Но, мне не привыкать, потихоньку обживусь.
С кем я встречаю новый, девяносто пятый год? С парой собак, требующих ежедневного внимания и ни одного близкого человека рядом. Ирина, с которой я надеялся связать свою жизнь, вполне себе процветает, частенько появляясь на экранах телевизора и страницах газет, щеголяя в новых деловых костюмах, в которых она, видимо, не испытывает недостатка. Очень сдержанная, но, не лезущая за словом в карман, девушка нравится местным журналистам и скоро станет узнаваемым лицом на Городском политическом небосклоне. Со мной Ира встречаться не пыталась, как, впрочем, и я с ней. Герда — последняя ниточка, которая нас с Ирой объединяет, остается жить в моем доме, моим попечением.
Безусловно, радует одно — на Кавказе пока мир, ведутся вялые переговоры, но никаких штурмов нет. В Верховном Совете коммунисты и прочие патриоты не упускают ни одного промаха «демократического» президента, собирая политические очки. Есть надежда, что лысый последователь Ильича не сольет следующие выборы и российский дикий капитализм загонят в определенные рамочки. А пока мне надо ехать за скучающими собаками и собирать тот минимум пожитков, без которых жить, даже в комфортабельной квартире, невозможно.
Глава 20
Премия.
Январь 1995 года.
Квартира в новом доме.
Пустая квартира кажется огромной, особенно, когда открываешь глаза, лежа на брошенном на газеты матрасе. Матрас я купил дорогой и двухместный. Если не найду в ближайшее время с кем буду тут спать, то буду спать на матрасе поперек, благо размеры позволяют. С мебелью пока проблемы — магазины закрыты и второго — третьего января никто не хочет работать, но ничего страшного, я не привередливый, подожду пару дней.
За стеной раздался лязг когтей по линолеуму и в дверном проеме появился первый претендент на то, чтобы спать на хозяйской постели — ночью я помню, что спихнул тушу Демона, что подкрался к хозяину под бочок.
Чем хороши или плохи собаки (смотря с какой стороны вопрос рассматривать) — они не позволяют своим хозяевам пролеживать все утро в постели, волей — неволей приходится вставать и вести питомцев на прогулку. Из плохого, стоило нам выйти из подъезда, наполненного густыми звуками всеобщего и повсеместного ремонта, как в полный рост встала проблема выгула моих животных. Из самых ближайших площадок, доступных для меня, как новоиспеченного жителя Тихого центра была полоса отчуждения железной дороги, но там я опасался отпускать своих четвероногих друзей с поводком. Какие бы умные и дрессированные не были Демон и Герда, фактор носившихся мимо электричек меня напрягал. Пришлось в ежедневное расписание вставить длительные прогулки на берег Реки, в район речного порта, потому что служебная собака в день должна пробегать определенное расстояние, иначе здоровье ее будет постепенно сходить на нет.
Перейдя по широкому деревянному настилу обе ветки железной дороги, мы с псами чинно перешли улицу Заводскую и пошли в сторону заснеженного берега Реки. В отдалении, за заснеженными крышами многочисленных складов застыли до весны, похожие на огромных аистов, грузовые краны речного порта. Здесь, на ближайшие несколько лет, осталось место, где можно спокойно выгулять больших псов, дать им побегать вдосталь, да и самому отдохнуть душой, любуясь на широкое русло Реки.
Квартира в новом доме.
Стук в дверь раздался в самый неподходящий момент — я, стоя на подоконнике и высунув голову в форточку, откручивал ручки авоськи от вбитого снаружи окна в деревянную раму гвоздя, чтобы втянуть в тепло кухни вывешенное за окно собачье мясо с костями. Особую пикантность ситуации придавал возбужденный Демон, поставивший передние лапы на широкий подоконник и утробным лаем отгонявший двух возмущенных синиц, которые второй день склевывали мясо с торчавшей из пакета кости.
Осторожно, чтобы не опрокинуть ногой стоявшие, все на том же самом, подоконнике, электрический чайник и чашку с кофе, я опустил ноги на приставленную табуретку и неуклюже спрыгнул на пол. В дверь продолжали настойчиво долбить. Вот, честное
