Шарлатан IV - Квинтус Номен

— Ну да, конечно! А как жрать, так ты первый прибегаешь! Сколько тебе нужно будет времени, чтобы в мои лаборатории по паре таких мониторов поставить?

— А не чучундра бы спросила, сколько такой монитор стоит, а потом тихо уползла бы к себе в норку и больше не вякала.

— Я у тебя зам по науке, причем по науке, для института профильной. И мне плевать, сколько мониторы стоят, мне нужно, чтобы такие у каждого почвоведа на столе стояли. Я уже увидела, что с ним за пять минут люди больше анализов проведут, чем за неделю, в распечатках копаясь. И с мониторами мы уже к следующей весне сможем давать полностью обоснованные рекомендации колхозам и совхозам! Так что, братец, изыщи и обеспечь… ну, пожалуйста, ты же все же у нас Шарлатан, ты вообще все можешь… а если ты не достанешь их, то кто?

Вечером, после обдумывания всего сказанного Валькой, я пошел не с Лидой встречаться. То есть я Лиду с собой в гости к Вальке взял, и мы там очень долго беседовали. Не о научных исследованиях, а вообще о жизни… и все же сельском хозяйстве. И Валька жаловалась, что молодежь этим самым сельским хозяйством заниматься совсем не хочет, даже несмотря на то, что очень средний механизатор и живет лучше городского рабочего, и денег куда как больше получает. Ну, если работает хорошо — но столько причин, мешающих ему именно хорошо работать, что у молодых парней вообще желание работать в селе пропадает. Опять же, очень много элементов как раз культуры в селе чаще всего оказываются недоступны…

Провожал я вечером Лиду домой, находясь в настроении не самом веселом: уж больно много мне Валька неприятных вещей рассказала. В Кишкино-то я их почти и не видел, там-то люд рабочий жил — а вот что в простой деревне творилось, вызывало уныние. И Лида уныние это, похоже, уловила: попрощалась со мной довольно холодно у подъезда и бегом к себе по лестнице убежала. Что, естественно, только лишь глубже в тоску меня вогнало…

В Ваде тоже стройка шла невероятными темпами, но стройку у Минместпрома отобрали: ее теперь четыре «оборонных» министерства финансировали. Сразу после того отобрали, как парни в Шарье сумели изготовить на одном крошечном кристалле кремния микросхему, названную пока «однобитным регистром». Если я правильно помнил, что в институте (в прошлой жизни) рассказывалось, то сделали ребята что-то вроде DROM-памяти, и у них эта схема прекрасно работала на частоте до двенадцати мегагерц. Так себе достижение, один бит помешался в корпус размером пять на восемь миллиметров, но кристалл-то в этом корпусе был размером всего миллиметр на полтора — и по моей просьбе ребята сумели в один корпус (правда уже размером шесть на двенадцать) сразу восемь кристалликов разместить. Тоже никакое не чудо технологий… то есть, по нынешним временам, именно чудо — но я им предложил подумать уже о том, чтобы людям не пришлось крошечные вывода под микроскопом паять и все нужные проводочки прямо на поверхности кристалла и разместить. Они подумали, затем написали высокому начальству докладную записку… И теперь в Ваде строился новый корпус «Института полупроводниковой техники» и сразу восемь очень непростых уже заводских корпусов. А Валентина опять ко мне пришла с жалобой: ей денег за второй такой же тепличный комплекс давать никто не захотел, а на электростанции собрались к следующей весне еще один двадцатимегаваттный блок установить…

Валентина Алексеевна пришла жаловаться, а не Валька — то есть замдиректора по науке к директору, и жалобу она тоже принесла официальную, в письменном виде, начинающуюся со слов «Директору ИАСХ Кириллову Владимиру Васильевичу…»

Хорошая жалоба, а по сути очень правильная, вот только я тоже денег на такое строительство ниоткуда вытащить не мог. Так что пока мы решили «побольше заработать на продукции тепличного комбината предстоящей осенью и зимой, а там посмотрим». Да и не мы сами так решили, это нам Наташа Резникова посоветовала. Потому что, по ее словам, «партия и правительство нашло, куда можно потратить выручку Минместпрома», и другого источника финансов нам не видать как своих ушей. Причем, о чем мне уже Зинаида Михайловна сообщила, «фонд хотелок Шарлатана» правительство тоже почти полностью обнулило — а это уже поставило под удар некоторые мои планы. Причем планы, согласованные с Павлом Анатольевичем, и мне ничего не оставалось делать, как к нему уже жаловаться ехать.

Но поехал я к нему не сразу: у меня и в Пьянском Переводе осталось одно незавершенное — и очень важное — дело. Правда, когда мы пришли в поссовет, суровая его председательша, сказав, что «не надо у девочки лишний праздник отнимать, хватит и того, что ты с сестренками свой праздник делишь» и наотрез оказалась сделать такой подарок Лиде. Но Лида, подумав, сказала, что «скорее всего она права, у нас теперь два дня подряд праздниками будут» — и расписались мы уже на следующий день после ее дня рождения.

Опять была куча гостей, снова нам подарков всяких надарили гору. А самый забавный подарок принес дядька Бахтияр, вручив его нам еще в помещении поссовета, где мы брак регистрировали:

— Вот вам, молодые люди, ключи от новой квартиры! Живите там счастливо! Но новоселье у вас будет не раньше второго сентября: квартиру-то мы уже отделали, а вот лифт в доме пока не работает. Так что пока все подарки тебе, Вовка, из Сомова мы в подвал сложили. Но ты в подвал тоже не ходи: они все в ящиках заколоченных стоят.

Мне уже стало интересно, а о Лиде и говорить не приходится — но пришлось терпеть. Но вот самый неожиданный «подарок» мне сделала Зинаида Михайловна, просто позвонив мне по телефону вечером после свадьбы и сообщила, что нашла мне человека на должность ректора учебного института…

Глава 16

Первого сентября Лида пошла учиться: «день знаний» удачно пришелся на понедельник. А в последнее воскресенье лета случился массовый заезд «молодых специалистов» в новые квартиры нашей «высотки»: наконец-то, после двух почти лет строительства «жилой сектор» здания был передан «в эксплуатацию». Но, несмотря на то, что обычно переезд в новую квартиру для людей всегда был очень радостным праздником, тридцать первого августа народ особого энтузиазма не проявлял, так как в предыдущие два дня все измотались вконец: в четверг и в пятницу «переезжали» уже все «новые» отделы