«Бис»-исход - Александр Владимирович Плетнёв
По пути он удачно пополнился подвернувшимися тяжёлыми крейсерами «Девоншир» и «Бервик», участвовавшими в норвежских операциях, – ещё один плюс.
Видел, как по мере развития событий и изменения оперативной обстановки обстоятельства постепенно склонялись в выгодную для него сторону. В какой-то момент буквально уверовав в то, что русских (к которым сэр Стюарт Самнер Бонэм-Картер относился, как и полагается – со всем высокомерием адмирала лучшего в мире флота[148]) ещё не уничтожили лишь только потому, что Всевышний даёт шанс именно ему довести дело до конца. И не сомневался, что имеет достаточно сил, чтобы разобраться с поиздержавшимися в нескольких сражениях кораблями большевиков.
Не оправдалось.
На сцене с достоинством корабля, носящего имя короля, появился «Кинг Джордж», низводя вице-адмирала Бонэм-Картера к обязанностям младшего флагмана.
Адмирал Мур на открытом мостике так и не появится.
* * *
Сэр Генри Рутвен Мур сидел в своём адмиральском салоне, обложившись рапортами и донесениями. Походный штаб командующего флотом метрополии систематизировал полученные и всё ещё получаемые данные.
Источники: вернувшиеся на палубу «Эвенджеры», их лётчики уверяли, что смогли поразить линейный корабль торпедами; экипажи пикировщиков докладывали о результативном ударе по авианосцу; какими-то подробностями дополнили задержавшиеся над полем боя пилоты «Уайлдкетов». Очень убедительным было радиосообщение от отбомбившегося «Ланкастера» о попадании тяжёлыми бомбами в линкор.
Всё это требовало проверки и подтверждения: удалось ли действительно поразить? Удалось ли при этом потопить, или всё ещё на плаву? Идёт ли речь об одной цели или же палубные и береговые атаковали разные корабли? И при любых раскладах – каково текущее место координат русских? Уходят? Если уходят – с какой скоростью?
– Надо провести разведку, – глухо промолвит Мур. Задумается: «Какие у нас практические шансы вообще? Для той же воздушной разведки? У русских там кишмя кишит истребителями береговой авиации, медлительные гидросамолёты собьют, не дав и близко подойти. Что там сохранил на своих авианосцах контр-адмирал Вайен, годного для этого дела?»
– Разведку. Воздушную. Организовать, – командующий говорил, не повышая голоса, но отрывистость препинаний подчёркивала приказной тон. Сведенья нужны были любой ценой, и адмирал готов был жертвовать техникой и людьми.
Раздав ещё ряд указаний, Мур снова уткнулся в ворох оперативной информации. Слово «ворох» вполне соответствовало: десятки бланков радиотелеграмм, дешифровки, его собственные составленные отчёты, требующие кодирования и отправки в адмиралтейство. Всё это не добавляло оперативности. Это в составе соединения он мог вести переговоры, пользуясь внутриэскадренным радиотелефонным каналом, а с тем же Вайеном приходилось полагаться на морзянку – самую устойчивую от атмосферных помех и от перехвата противника связь. Да что там говорить! – сообщение «победоносного „Ланкастера“» о попадании бомбами в линкор было передано армейскими частотами в свой штаб, и уж после репетовано структурами RAF морякам.
Что же касалось последнего воздушного налёта… с эскадрильями Королевских ВВС в целом было понятно, они столкнулись с подоспевшими советскими истребителями с береговых баз. А вот разгром, учинённый ударным авиагруппам палубной авиации, не поддавался осмысленному объяснению. Вернувшиеся экипажи сочиняли рапорты. Беда была в том, что лётчики не могли сказать точно, что произошло в самом начале, когда, как оказалось, была потеряна бóльшая часть самолётов, путаясь в показаниях, приплетая свои впечатления, вместо чётких формулировок склонялись к неуместным эпитетам, типа «неожиданно… вдруг… сокрушительный удар… ослепляющая вспышка… чертовщина».
Очень странные и нехорошие вещи рассказывали авиаторы с «Суордфиша». Вайен лично спускался в лазарет, убедившись, что с ними действительно сотворилась какая-то чертовщина. Медики пока разводили руками, не находя объяснений симптомам, больше похожим на химическое отравление.
На сделанных разведчиком фотографиях трудно было что-то понять – кадры получились или неудачными, или же светочувствительный слой плёнки оказался засвечен.
С этим тоже ещё предстоит разбираться.
С удивлением Мур узнал, что оказывается, в небе есть ещё и самолёты нáци, также задействованные в рамках операции.
Трудно сказать, чем руководствовалось командование германских ВВС в Норвегии (инициатива исходила именно от них), посылая своих людей, в общем-то, в бесперспективный рейд. Возможно, такого рода доброй волей они надеялись заработать для себя какие-то преференции в послевоенном торге.
Как бы ни было, немцы предложили, англичане не отказались. RAF не выделили им никакого сопровождения: сами, мол. Они и действительно сами, отыскав на прикрытие звена Ю-88 пару Ме-110.
Пока буксовали британские военно-бюрократические проволочки: разрешить – не разрешить, надо – не надо, выделить топливо – время вышло, немцы со своим вылетом опоздали. Когда они выйдут к цели, «Ланкастеры» и «Бофорты» уж давно отработают, покинув пространство боя. Самолёты люфтваффе окажутся один на один со всем воздушным патрулём русских.
Британцев это не волновало.
– Заполнят пробел, – выразятся в руководстве берегового командования, на тот момент ещё планируя отсроченный повторный налёт. – В конце концов, это всего лишь чёртовы джерри[149]… проклятые нацисты, бомбившие наши городá. Пусть и сдохнут там все.
– Самолёты чёртовых нáци, – эпитеты адмирала Мýра к гитлеровцам несильно отличались, – интересно, нельзя ли их использовать в разведывательных интересах, если они всё же выйдут на русских?
Последнее адмирал произнёс скорей для упражнения вариациями, ни к кому не обращаясь, но был услышан.
– Если только через оперативные структуры Королевских военно-воздушных сил, сэр, – ответит один из офицеров. – Армейцы обязаны были озаботиться связью с люфтваффе, они же собирались как-то координировать и наводить их на эскадру большевиков.
Адмирал лишь тихо выругается, представляя всю цепочку передачи данных от бошей куда-то там на норвежские станции приёма, подконтрольные RAF. Оттуда полученное отправят в адмиралтейство. Лишь затем…
– Сэр… – на стол командующему легла очередная шифровка за подписью Первого лорда. Из лондонских далей исходило нетерпение.
* * *
Только с третьего, можно сказать, раза штабные умы адмиралтейства уделили должное внимание неоднократным упоминаниям в докладных сообщениях с моря от Мýра и напрямую от Вайена об эффективном применении русскими ракет.
Реактивное оружие использовалось и на кораблях флота Его Величества. На той же серии «Кинг Джордж» до поры стояли зенитные многоствольные ракетные установки. Их сняли, признав неэффективными из-за отсутствия системы наведения. Британским штабным аналитикам естественно было предположить нечто похожее и у русских. Например, оптимизацию под флотские нужды уже имеющихся реактивных миномётов на основе БМ-13, так называемых «Катюш». Массированный залповый огонь которых вполне мог дать сопоставимый результат, если говорить о поражении десятка и более самолётов, идущих в плотном строю (ну не доверяли флотские лётчикам, со слов которых были составлены столь критические отчёты).
Рапорт от застрявшего
