Инженер 3 - Алим Онербекович Тыналин

Она поднялась на цыпочки, коснулась губами моих губ. Легко, неуверенно.

Я обнял ее за талию, прижал к себе. Поцелуй стал глубже, страстнее. Она ответила с тем же жаром, впилась пальцами мне в плечи.

Мы целовались долго, забыв обо всем. О Баранове в соседнем крыле дома, о слугах за дверью, о приличиях.

Потом она отстранилась, дыша часто. Лицо раскрасневшееся, губы припухшие, глаза затуманенные.

— Господи, — прошептала она. — Что я делаю…

Я взял ее лицо в ладони:

— То, что хотим оба.

Она закрыла глаза, прижалась щекой к моей ладони:

— Александр Дмитриевич, я… Я не ветреная женщина. После смерти мужа никого не видела. Два года одиночества. Но вы… Вы разбудили что-то во мне.

Я поцеловал ее в лоб, в закрытые веки, в щеки.

— Анна Павловна, — прошептал я, — я не хочу обесчестить вас. Если продолжим… это будет означать…

Она открыла глаза, посмотрела серьезно:

— Я понимаю. И я готова. Но только если вы тоже. Если это не мимолетная слабость для вас.

Я крепко обнял ее. Мы снова целовались. Руки ее скользнули мне на шею, пальцы запутались в волосах. Я гладил ее спину, чувствуя тепло тела сквозь тонкую ткань платья.

Потом она отстранилась, тяжело дыша:

— Нам нужно остановиться. Пока не поздно. Это дом Баранова, нас могут застать.

Я кивнул, с трудом отпуская ее:

— Вы правы.

Она поправила платье, пригладила волосы дрожащими руками:

— Александр Дмитриевич, что теперь?

Я взял ее руку, поцеловал пальцы:

— Теперь мы с вами будем наслаждаться жизнью.

Анна Павловна улыбнулась сквозь слезы:

— Я буду ждать.

Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Я остался один. Подошел к окну, открыл его настежь. Глубоко вдохнул свежий воздух.

Сердце колотилось как бешеное. Губы хранили вкус ее поцелуя. Руки помнили тепло ее тела.

Спать я лег не сразу. Долго не мог уснуть. Остаток ночи метался в кровати, часто просыпался.

На следующий день с утра я снова осмотрел мельницу.

После обеда Баранов предложил отдохнуть, но я отказался:

— Иван Петрович, если позволите, начну работу над проектом прямо сейчас. Пока свежи впечатления от осмотра, пока сложились цифры в голове.

Баранов удивился:

— Прямо сейчас? Да вы отдохните, успеете еще.

— Отдохну потом. Работа не ждет.

Баранов задумался, потом кивнул:

— Что ж, хорошо. Егор Матвеевич покажет вам кабинет в флигеле. Там большой стол. Светло, тихо. Располагайтесь. Что понадобится, бумага, чертежные инструменты, все дадим.

— Благодарю.

Управляющий проводил меня во флигель, небольшое одноэтажное здание в саду, в стороне от господского дома. Внутри просторный кабинет, окна в три стороны, дубовый стол у окна, книжные шкафы вдоль стен, в углу диван.

— Здесь работал покойный отец Ивана Петровича, — пояснил Ноздрев. — Любил тишину. Сейчас редко кто сюда заходит.

Он принес стопку чистой бумаги, чернильницу, перья, линейку, циркуль, угольник.

— Если что понадобится, велите прислуге. Она тут рядом, в кухне.

— Спасибо, Егор Матвеевич.

Управляющий ушел. Я остался один.

Сел за стол, разложил перед собой инструменты. Взял чистый лист бумаги, обмакнул перо в чернила.

Начал чертить.

Сначала план местности. Речка Упа, берег, место старой мельницы. Рядом наметил новое здание, чуть выше по течению, на более прочном грунте.

Фундамент. Обычный каменный фундамент здесь не подойдет, почва у реки влажная, весной подтапливает. Просядет через год-два.

Нужны сваи. Длинные, прочные.

Я вспомнил технологию из двадцать первого века. Железобетонные сваи. Но здесь, в середине девятнадцатого, бетон еще не применяют широко. Портландцемент только-только изобрели в Англии, в России его почти нет.

Но можно сделать аналог. Деревянные сваи, длиной в три сажени, заостренные, пропитанные смолой. Забить их по периметру будущего здания, густо, через аршин. Сверху обвязать брусом, залить известковым раствором с битым кирпичом, получится прочная платформа.

Я нарисовал схему свайного фундамента, проставил размеры, подсчитал количество свай, понадобится около ста штук.

Дальше здание. Кирпичное, двухэтажное. Первый этаж котельная и машинное отделение. Второй этаж — мельничный зал с жерновами, мешками, механизмами.

Но постойте. Баранов говорил о рисках, о том, что паровая машина может сломаться. Что если сделать не просто паровую мельницу, а комбинированную?

Я вспомнил схему, которую когда-то читал в прошлой жизни. Горизонтальная турбина. Старинная конструкция, простая и надежная. Она работает даже при маловодье, когда обычное водяное колесо встает.

Можно установить две системы привода. Основная паровая машина, работает круглый год. Резервная водяная турбина, работает весной и летом, когда много воды. Если паровая машина сломается, мельница продолжит работать на водяной тяге. Если река обмелеет, переключимся на пар.

Универсальная мельница. Двойная надежность.

Я быстро набросал схему. Главный вал, к которому подключены оба привода. Паровая машина справа, водяная турбина слева. Система муфт позволяет включать любой привод отдельно или оба вместе.

Жернова. Четыре пары, как планировал. Но не каменные, а металлические, чугунные, с нарезными бороздками. Прочнее, долговечнее, можно точить заново.

Передача движения от главного вала к жерновам, через систему деревянных зубчатых колес. Дерево дешевле металла, и зубья можно делать сменными. Изнашиваются, вынул старые, вставил новые. Можно обить колеса железным ободом для прочности.

Я чертил быстро и уверенно. Рука двигалась сама, словно помнила все эти конструкции из другой жизни.

Просеиватели. Многоступенчатая система: грубая мука отделяется от тонкой, отруби отсеиваются отдельно. Три сорта муки на выходе, первый и второй сорт, отруби на корм скоту.

Вентиляция. В мельнице всегда пыльно, мучная пыль взрывоопасна. Нужна хорошая вентиляция, вытяжные трубы в потолке, приточные окна внизу. Воздух циркулирует постоянно, пыль не скапливается.

Противопожарные меры. Огнетушители, например бочки с водой на каждом этаже. Железные двери между котельной и мельничным залом. Песок в ящиках.

Я работал не отрываясь. Чертеж за чертежом, расчет за расчетом. Солнце клонилось к закату, тени в кабинете стали длиннее.

Постучали в дверь. Я поднял голову:

— Войдите.

Вошла Анна Павловна. В руках поднос с чаем и пирогами.

— Александр Дмитриевич, вы работаете уже весь день и вечер. Нужно подкрепиться.

Я только сейчас заметил, что проголодался. Встал, размял затекшую спину:

— Благодарю, Анна Павловна.

Она поставила поднос на край стола, посмотрела на чертежи, разложенные по всей поверхности:

— Боже мой! Вы столько успели!

— Еще не закончил. Половина работы впереди.

Она придвинулась ближе, разглядывая чертежи:

— Это план здания? А это что за колеса?

— Зубчатые передачи. Для привода жерновов.

Я налил себе чаю, откусил пирог. Анна Павловна стояла рядом, изучала чертежи.

— А можно я помогу? — тихо спросила она. — Как вчера. Я могу чертить простые детали, переписывать расчеты набело.

Я посмотрел на нее.