Фантастика 2025-46 - Маркус Кас
– Заметьте, мировая революция не подразумевает атаку на какое-нибудь существующее правительство, конституцию, политическую организацию, – вдохновенно вещал Уэллс, – пусть каждый, мужчина и женщина, кто поймет неизбежность революционных изменений, приступит сейчас же к формированию пропагандистских кружков. Британский маршал авиации может заставить людей обсуждать права человека. Японский крестьянин может добиться точно того же…
«Ох уж эти сказки, ох уж эти сказочники, – подумал я. – Будет маршал авиации заморачиваться правами человека. Да он просто прикажет разнести всех этих защитников прав человека бомбами, сброшенными с его самолетов. Видели мы, как британская, американская и прочая авиации боролась за права человека в Сербии и Ираке».
Тем временем Уэллс продолжал вещать, как записной оратор в Гайд-парке, а Ирочка едва успевала переводить.
– В час, когда революция окончательно свершится, – заявил Уэллс, – тройной целью ее будет всемирное разоружение, утверждение свободы и достоинства каждой человеческой личности, освобождение земного шара от частной и государственной экспроприации, с тем, чтобы все земли мира использовались только для общечеловеческого блага.
Спорить больше не о чем. Революция должна выполнить свои задачи, пользуясь техникой, созданной в предыдущие годы, и современными способами массового распространения идей. Чтобы добиться решения этой основной задачи, революция создаст, где только возможно, образовательные кружки и ячейки. Основным содержанием пропаганды будут права человека, вырастающие на базисе трех главных целей ее. Эти права опираются на основные требования, предъявляемые человеком от своего имени и от имени человечества. Без них на Земле никогда не водворится мир, не наступит век свободы, единства и изобилия.
О каждом правительстве, о каждом, кто стремится стать лидером, о каждом государстве, о любой организации должны будут впредь судить только на основании того, подчиняют ли они свою деятельность задачам революции: она определит их работу и станет их единственной целью.
Этот важнейший труд по пробуждению Нового мира надо вести на всех языках Земли. Коммунисты уже сто лет назад проделали во всемирном масштабе такую работу, хотя у них было несравненно меньше возможностей. Сегодня мы должны заново выполнять ее, используя все доступные средства.
Отбросим в сторону громкие имена и самих вождей; основой и существом пропаганды отныне да станут права человека, сформулированные во всей их нагой простоте и ясности. Вот такой исходный образец для этого предлагаю я, – торжественно произнес Уэллс и замер, вздернув вверх подбородок, словно ожидая одобрительных аплодисментов. Но они почему-то не прозвучали.
– Вы хороший человек, мистер Уэллс, – сказал Сталин. – И мы благодарны вам за то, что вы заботитесь о правах человека и о мире на земле. Мы готовы подписаться под каждым вашим словом. Но, если честно, – это все мечта, причем на данный момент недостижимая. Реальность же требует от нас бороться не только за провозглашенные вами общечеловеческие ценности, но и за само существование нашего государства. В октябре прошлого года мы взяли власть в свои руки и до сих пор занимаемся только тем, что отбиваем с оружием в руках наскоки на нас капиталистических государств. Ну, не поддаются они на нашу пропаганду прав человека, ибо понимают лишь силу. Будь мы слабее, они бы прошлись бы по нашей земле огнем и мечом.
В своей книге «Люди как боги» вы описываете грядущее коммунистическое будущее. Только в реальности построить его будет непросто. Человечеству придется пройти через войны, такие, как та, которая продолжается вот уже четвертый год и все не может закончиться. А ведь возможно, что люди овладеют энергией атома, и одна из последующих войн будет вестись с применением «атомной бомбы», которую вы так ярко описали в 1914 году в своем романе «Освобожденный мир». Вы даже представить себе не можете, что это будет за война. Как сказал один умный человек: «После той войны человечество еще долго сможет воевать только палками и камнями».
– Мистер Сталин! – воскликнул Уэллс. – Я поражен тем, что такой человек, как вы, который, как я слышал, долгое время находился в ссылке в глухой тайге, тем не менее смог перечитать мои книги! Вы говорите о будущем так, словно знаете – что произойдет на Земле через двадцать, тридцать лет или сто лет.
– Мистер Уэллс, – Сосо лукаво улыбнулся и хитро посмотрел на британца. – Я могу лишь гадать о том, что произойдет через много-много лет. А вот присутствующие здесь моя супруга и товарищ Тамбовцев могли бы рассказать вам о будущем куда как более определенно. Если они, конечно, это захотят сделать. – Тут Сталин подмигнул мне, словно предлагая решить – рассказать Уэллсу о том мире, из которого мы прибыли в 1917 год, или нет.
Я пожал плечами, дескать, как скажете, товарищ предсовнаркома.
Британец, внимательно наблюдавший за нашей беззвучной беседой, потерял всю свою хваленую выдержку и, словно ребенок, увидевший лакомство, жалостливо посмотрел на меня.
– Мистер Тамбовцев, ради всего святого, расскажите о будущем все, что вам известно!
– Ну, что ж, мистер Уэллс, – ответил я, устраиваясь поудобнее, – приготовьтесь услышать историю, которая даже вам покажется фантастической… Но только надо учесть, что жизнь иногда выкидывает такие коленца, которые не придут в голову ни одному литератору даже с самой буйной фантазией. А произойдут ли эти события – зависит уже только от нас. Ведь мы для того и прибыли в этот мир, чтобы многое отменить совсем, а многое сделать по-другому. Поэтому вы можете описать все это в одном из ваших фантастических романов. А поверят вам или нет – тут уже все будет зависеть от вашего литературного таланта…
Все началось в 2012 году от Рождества Христова, когда по Средиземному морю в Сирию шла русская военно-морская эскадра…
Часть 2
Закат Европы
3 августа 1918 года.
КВЖД, Харбин.
Резиденция управляющего КВЖД
Прошло чуть более полугода, и вот в том кресле, где когда-то сидел ныне покойный атаман Семенов, призывавший Хорвата присоединиться к его крестовому походу против большевиков, сидит самый что ни на есть кондовый большевик Бережной. Сам же Семенов повешен по приговору ревтрибунала в Чите.
«А этот полковник Бережной-то отнюдь не прост, – думал Хорват, внимательно разглядывая своего собеседника, – у него тяжелый, все понимающий взгляд, от которого хочется съежиться и спрятаться под стол».
Да и не мог быть простым человек, который, еще будучи полковником, сначала безоговорочно поддержал правительство Сталина, которому предрекали не больше недели существования, а потом мизерными силами вдребезги разгромил таких корифеев военного дела, как фельдмаршал Гинденбург
