Назад в СССР: Классный руководитель, том 2 - Евгений Алексеев

— Вам не нравится, — покачала головой.

— Ксения, мне очень нравится, — я подошёл ближе, притянул ее за талию. — Просто, мне жаль, что ты не можешь свои таланты здесь раскрыть.

— Олег Николаевич, я просто умею немного шить и мне это нравится. Вот и все. Не преувеличивайте.

Послышались чьи-то торопливые шаги, и машинально бросив взгляд, вздрогнул. По проходу между рядами быстро шагала Таисия Геннадьевна.

— Олег Николаевич, вас там ждут. Пожалуйста, пойдёмте, — начала она, запыхавшись.

— Кто ждёт? Таисия Геннадьевна, мы репетируем. Не хочу отвлекаться.

— Это очень важно. Идёмте.

Я снял плащ, шляпу, аккуратно сложил на стуле.

— Ребята, вы кассеты пока слушайте, а я отлучусь на минутку.

Все кивнули, а я подумал, что это, может быть, к лучшему — не увижу разочарованных моим пением лиц.

Глава 22

Исполнение желаний

— Таисия Геннадьевна, так кому я понадобился? — спросил я, когда мы вышли из зала.

— Приехал профессор Тузовский, — на ходу бросила она. — Очень хочет вас увидеть.

У меня непроизвольно вверх взлетели от удивления брови. Сам Тузовский приехал в школу, не прислал курьера⁈ Это изумило меня до такой степени, что я на миг просто замер на месте. Но завуч, схватив меня за руку, потащила за собой.

Я заметил массивную фигуру за окнами пустого класса на первом этаже, рядом с лестницей. Когда вошёл, Тузовский поднял седую голову от книги и привстал, чтобы пожать протянутую мною руку.

— Здравствуйте, здравствуйте, Олег, рад вас видеть в добром здравии, — заговорил он первым, улыбаясь.

— Зачем вы лично приехали, Игорь Дмитриевич? Я бы мог подвезти вам рукопись статьи. Я её написал и напечатал.

— Статья — это хорошо, очень хорошо, — проговорил профессор, будто и не слыша моих слов. — Но у меня тоже кое-что для вас есть.

Он взял со стола два листка, скреплённых между собой. Подал мне. Я пробежал глазами текст, напечатанный на машинке, и стало нехорошо, закружилась голова, так что я дрожащими руками отодвинул стул от учительского стола и присел. Вчитался в строки:

' Туманов, Олег Николаевич, доцент физико-математической кафедры, кандидат физико-математических наук, за время работы в Московском государственно университете проявил себя как высокопрофессиональный, талантливый и принципиальный преподаватель, пользующийся уважением коллег и студентов. Эффективно сочетает фундаментальные научные изыскания с прикладными задачами. Результатом этого стало создание им значительного количества учебно-методических материалов, пособий и курсов лекций.

Туманов О. Н. — принципиальный и бескомпромиссный человек в вопросах науки, качества знаний и профессиональной этики. Предъявляет высокие требования как к себе, так и к студентам, что является следствием ответственного отношения к делу.

С коллегами Туманов О. Н. корректен, готов к конструктивному диалогу и научной кооперации. Является надёжным членом коллектива, всегда выполняющим порученную работу на высоком уровне. Активно участвует в жизни кафедры и университета.'

Я перевернул страницу, заглянул в конец, за чьим авторством это творчество.

— Поздняков Илья Трофимович? Кажется, он был завфедрой физмата?

— Да, совершенно верно. А сейчас он врио ректора МГУ. Но приказ о его назначении уже подписан.

— А Грачёв куда делся?

— Он арестован по обвинению во взяточничестве в особо крупных размерах, завышение смет на ремонт и реконструкцию помещений университета и ещё много чего.

— Вот как? А что с моей характеристикой, которую он написал?

— Она приобщена к материалам следствия, как пример его некомпетентности.

Чудеса. Я попытался проглотить ком в горле, левое веко нервно и противно дёргалось, на глаза навернулись слёзы. Я не мог до конца поверить в то, что, наконец-то избавился от обвинений в халатности, беспринципности и политической незрелости.

— Значит, теперь я могу выезжать за границу? — решился я спросить. — И стать вашим секретарём?

— Конечно, Олег! Конечно! — воскликнул даже как-то слишком радостно Тузовский. — Документы на вас уже оформляют. Пока на симпозиум в Болгарию. А потом, если все пойдёт гладко, уже в Японию, Штаты. Директор вашей школы сказал, что на самом верху одобрили вашу кандидатуру в члены партии. Так что вы теперь официально кандидат. Это хорошо. Очень хорошо. Если все сложится удачно, через год получите партбилет. И карьера ваша будет развиваться так, как должно. Поздняков очень сетовал, что вы оставили университет. Теперь вы можете вернуться, вновь читать лекции.

— Спасибо, конечно. Но я к школе прикипел. Нравится здесь что-то делать.

— Да-да, я слышал. Вы тут герой. Ученики обожают, учителя восхищаются.

— Да уж прям. Скорее завидуют.

— Это верно-верно, талант, принципиальность, успех всегда вызывает острую зависть и желание подставить ногу. Но вы не сдавайтесь. Препятствия лишь закаляют волю.

Кажется, Тузовский, радовался этому обстоятельству, больше, чем я. Пока я пребывал в растерянности, и просто не верил в то, что произошло. Одно желание за другим исполнялось, словно там, наверху, Провидение решило выдать мне разом вознаграждение за все мои мучения.

— Да, Игорь Дмитриевич, нам поставили в квартире домашний телефон. Запишите мой номер.

— О, у вас и домашний телефон теперь есть! Это прекрасно.

Он достал из внутреннего кармана пиджака пухлую записную книжку в обложке под кожу крокодила, и ручку в золотистом корпусе — «Паркер», но шариковую. Аккуратным почерком заполнил мою фамилию, имя, подписал что-то ещё и списал номер с бумажки, которую дала мне жена.

Вернулся я к актовому залу, погруженный в смесь эйфории и растерянности. Около двери возилось двое в синих спецовках, устанавливали металлическую раму в проём двери. У одного мужика, коренастого, с огромной лысиной, в зубах торчала цигарка и я уже хотел сделать замечание, но заскочил внутрь и с удивлением обнаружил, что сцена пуста.

— Олег Николаевич? Они в кабинет физики ушли.

Я резко повернулся на каблуках на голос. На кресле вальяжно развалился наш второй сторож.

— А, спасибо! Как тут ещё долго будут возиться?

— Ну, наверно, часа два. Сейфовую дверь надо для подсобки поставить.

— Сейфовую?

— Ага. С кодовым замком. Код у директора возьмёшь.

— А ставни будут делать? — я бросил взгляд на широкие панорамные окна зала, из которых можно было вытащить слона.

— Да, будут делать. Раздвижные ставни. Все будет в порядке, Олег Николаевич. Не беспокойся.

Почти бегом я отправился на второй этаж, в кабинете физики, и когда вылетел с лестницы, увидел, как около одного класса скопилось несколько ребят. Подошёл ближе и понял,