Олегархат им. тов. Сталина - Квинтус Номен

Не сразу, все же котлы нужно будет на старых электростанциях просто на новые менять, но и смысл такой замены появляется, а если говорить о новых электростанциях… Ну да, на каждой такой электростанции потребуется еще и установку по выделению кислорода из воздуха ставить, причем лучше не одну (чтобы «горячий резерв» имелся на случай поломки), а это и дополнительные деньги, и персонал новый и специально обученный, так что электричество дешевле не становилось. Но его просто становилось больше, а в условиях Кореи при острейшем дефиците рабочих рук на тех же шахтах это становилось крайне выгодным. Еще при этом всякой дряни в воздух меньше выбрасывалось, но пока на такой дополнительный эффект никто и внимания не обращал. Почти никто, все же товарищ Ким, ознакомившись с результатами работы первой такой «окислороженной» электростанции, распорядился и ТЭЦ в Пхеньяне модернизировать, даже невзирая на то, что на переделку котлов потребуется минимум год. Но пока в КНДР электричества почти хватало, так что Великий Вождь решил, что один год пхеньянцы как-нибудь потерпят…

Меня по поводу «кислородных» электростанций решил попытать Николай Семенович:

— Светик, а не стоит ли и нам присмотреться к затее товарища Архипова в Корее?

— Не стоит. Во-первых, электричество получится хоть немного, но дороже: у нас-то очень много угля в карьерах добывается, а у него в глубоких шахтах, так что у нас уголь в среднем получается вдвое дешевле корейского. Во-вторых, у нас, при нашей железнодорожной сети, его и возить выходит недорого, а в третьих, с трудовыми ресурсами в СССР, слава богу, особых проблем нет. Так что переход на кислород нам будет объективно невыгоден.

— А Киму выгоден?

— Ему деваться некуда: людей нехватка огромная, у него сейчас на пятерых взрослых работоспособных граждан трое малых детей, поэтому ему нужно выдавать натуральный продукт с минимумом человеческих трудозатрат. И конкретно по электричеству у него два дополнительных оператора на электростанции заменяют, по сути, десятерых шахтеров. Но это по головам если считать, заменяют, а по вложенным средствам если считать, то выходит, что для обеспечения работой этого оператора нужен труд уже трех десятков человек.

— Не понял, а откуда у него эти три десятка-то берутся тогда?

— Это труд уже наших, советских людей. Кислородные станции сейчас делаются на бывшем электровозном заводе, и товарищ Ким полностью забил на свое производство электровозов, он их у нас покупает, причем в кредит. С котлами новыми ситуация такая же: пока в Корее такие котлы делать не научились, их у нас в Таганроге и Красном Холме ему делают — и тоже в кредит. Вроде получается, что это уже нам сплошной убыток, но на самом деле это с нашей стороны инвестиции, правда очень долгоиграющие: лет через пятнадцать, когда все эти малыши подрастут и сами работать начнут, товарищ Ким нам все средства вернет с процентами.

— Так, а нам-то это зачем? Ты же сейчас в Корею такие миллионы… миллиарды вкладываешь, у нас что, у самих некуда деньги потратить?

— Пользуясь случаем, хочу передать привет… извините. Сейчас, то есть уже сегодня, Северная Корея дает нам чуть ли не половину ресурсов, необходимых для работы нашей полупроводниковой промышленности, а мы — пользуясь сложившейся у буржуев конъюнктурой — мало что получаем с них денег больше, чем на Корею тратим, так еще не даем буржуям свою полупроводниковую промышленность развивать. То есть мы играем вдолгую, я даже думаю, что даже если Корея нам все эти вложения вообще не вернет, и то это было бы нам выгодно. По крайней мере с политической точки зрения, учитывая, что в США президентом Рейгана избрали.

— А у тебя по поводу этого отставного актера какие-то мысли есть?

— Есть, но вам я их пересказывать не стану: стесняюсь такое при мужчинах произносить.

— Даже так? А почему?

— Почему стесняюсь? Как каждая советская женщина, я матом в общественных местах разговаривать действительно стесняюсь.

— Я не про это спрашиваю, а про то, почему ты так Рейгана оцениваешь… нехорошо.

— Я его нормально оцениваю, как руководитель руководителя. Он — руководитель талантливый, понимает, что во многих областях ничего не понимает, но очень хорошо умеет подбирать понимающих советников.

— То есть, как ты…

— В самом первом приближении… наверное, да, похож. Но лично для меня главное заключается в том, что он люто ненавидит коммунизм как идеологию и Советский Союз как геополитического противника. И он не занимается промышленностью и вообще народным хозяйством, у американских президентов вообще другие задачи. Чисто политические: он старается делать все, что позволяет уже тем, кто руководит экономикой, безболезненно грабить другие страны. А так как мы, то есть Советский Союз, ему в этом всячески противодействуем, он будет вести и уже ведет с нами самую жесточайшую борьбу. Любыми методами, включая военные, хотя постарается сделать так, чтобы сама Америка с нами не воевала. Он будет натравливать на нас соседние страны, причем самыми подлыми способами, вредить нашим отношениям и дипломатическими методами, и любыми другими. И я пока вижу лишь единственный рычаг, которым мы можем его сейчас немного отвернуть от такого противостояния с нами — а этот рычаг опирается именно на Корею товарища Кима.

— То есть ты все с Кореей затеяла для того, чтобы нам было проще как-то сдерживать американцев⁈

— Ну… если в целом смотреть, не вникая в мелочи… да.

Ну да, если очень «в целом» смотреть и в мелочи не вникать. Однако я все же все же в мелочи вникала, и считала, что одной из важных причин развала Союза стало то, что в СССР и руководство, и простой народ как-то привыкли считать себя (и страну) настолько могучей, что все в мире будут ее лишь слушать с благоговением (или с ненавистью, что вообще-то почти одно и то же) и всячески Советскому Союзу (а затем и России, и всем прочим осколкам великой страны) помогать. Но это в корне неверно, и мне требовался пример того, как страна может себя поставить на место, которое заставит ее уважать людей (и руководство, и рядовых граждан) во всем мире. Либо просто уважать, либо бояться и уважать — и я видела лишь одну такую страну. И если эта страна поможет и руководству Советского Союза несколько более критично