Черноморский призрак 2 - Сергей Васильевич Лысак
Накануне отъезда у меня состоялся откровенный разговор с Троекуровым. Он очень удивился моим планам и не понимал, в чем причина. Показал письмо от папеньки. Но даже прочитав его, жандарм не мог взять в толк, от чего такая поспешность. Пришлось приоткрыть карты.
— Матвей Игнатьевич, я опасаюсь попытки государственного переворота. Уж очень много косвенных подтверждений этому. Вы сами знаете, что у нас далеко не все желают победы России. И были бы рады жить, «как прежде». У них девиз «мир важней победы». Разве я неправ?
— Правы, Юрий Александрович… К великому сожалению… Но что Вы сможете сделать, находясь в Петербурге? Ведь Вы — частное лицо. В лучшем случае Вас вежливо выслушают, но сделают по-своему. А могут и на порог не пустить.
— Для начала поговорю с Фридрихом Карловичем. Кстати, могу передать ему ваше письмо из рук в руки, чтобы о нем никто не знал. Выскажу свои соображения. Уверен, что он знает гораздо больше, чем мой отец. Предложу ему воспользоваться нашей службой охраны для нейтрализации действий заговорщиков. Там все люди обладают прекрасной подготовкой и хорошо вооружены. В отличие от гвардии, которая на большее, чем создание видимости охраны с помпезной пышностью, не годится. И в нашей службе охраны точно нет завербованных заговорщиками ввиду бессмысленности такой вербовки. В отличие от той же гвардии.
— Ну-у, Юрий Александрович! Зря Вы так про гвардию!
— Матвей Игнатьевич, Вы помните роль гвардии в восхождении на престол Екатерины Великой? Сильно эта самая гвардия помогла Петру Третьему?
— Хм-м…
— Вот именно. Гвардия, при всей ее многочисленности, это просто большая группа вооруженных людей. Подавляющее большинство которых не понимает смысла происходящих событий, и будет делать то, что им приказывает собственное начальство. Вы помните один интересный момент во время мятежа декабристов, когда солдаты, стоявшие на Сенатской площади, требовали Конституцию? Как того от них требовали офицеры?
— Да, помню.
— А Вы в курсе, что когда началось следствие после подавления мятежа, и солдатам задавали вопрос, что такое Конституция, многие вообще не знали значения этого слова? А некоторые отвечали, что это жена Великого Князя Константина, которого заговорщики прочили на престол?
— Убедили… Но я не понимаю, как горстка ваших людей сможет предотвратить государственный переворот?
— Так организаторов переворота немного. Вряд ли больше десятка наберется. Это тех, которые действительно что-то решают, а не всех примазавшихся, которые сами по себе действовать не будут. Нейтрализовать главарей вовремя, и разработанный ими план даст сбой. Гвардия останется в казармах, ожидая приказа. Чиновники в Сенате будут сидеть и ждать распоряжений. Армейские части, расквартированные в Петербурге, скорее всего, вообще не будут что-либо знать. Государь быстро поменяет свое местонахождение, чего заговорщики не ожидают. А дальше план переворота начнет разваливаться, поскольку такие вещи удачно срабатывают только в случае безукоризненной согласованности действий всех участников. Да что я Вам рассказываю. Вы это лучше меня знаете.
— Знаю… Хорошо, Юрий Александрович, я напишу письмо. Передадите его лично в руки Фридриху Карловичу. Надеюсь все же, что ваши опасения напрасны…
Как бы мне хотелось на это надеяться! Да только я з н а ю, что жить Николаю Павловичу осталось недолго. И спасти его вряд ли получится, если островитяне возьмутся за дело всерьез. Никто меня не пустит к императору. Тормознут на дальних подступах, если план по замене императора уже утвержден и начал действовать. Не прорываться же к нему с боем. А вот как себя поведет здешний Александр Николаевич, который Второй, неизвестно. Может быть для него тоже «мир важней победы». Поэтому мне нужно находиться поблизости от места предстоящих событий…
Дела в Одессе закончены, можно выезжать. На «Лебеде» капитаном остался Обручев, там все в порядке. Если что, справятся и без меня, если я в Петербурге застряну. Дядя Савелий присмотрит за коммерческими делами, в том числе и за Яшей Розенблюмом, чтобы у него не возникли дурные мысли. Наши «военспецы» Игнатов и Шахурин уже вернулись в столицу. В Одессе остается лишь часть нашего отряда «быстрого реагирования», остальные тоже выдвигаются обратно. Конечно, одновременно со мной они прибыть не успеют, но как успеют. В любом случае, лишними в столице не будут. А мы ранним январским утром покинули благословенную Одессу. Кроме Цили, которая уже Елена, взял с собой лишь своих верных «самураев» Ерофеева и Сосновского. Причем честно предупредил их, что, возможно, едем на войну. Но оба лишь усмехнулись и дали понять, что дескать с Вами, Ваше благородие, хоть к черту на рога. Ну и ладно. Сейчас у них задача — охранять Цилю… то есть Елену. А мы с Гансом займемся всем остальным.
Санный путь уже действовал, поэтому двигались довольно быстро. Хоть я и говорил с ямщиком, что лучше прибыть на день — другой позже, чем застрять на неопределенное время из-за каких-нибудь поломок. Но он заверил, что свое дело знает. Ну и ладно. В любом случае, путь неблизкий. И мало ли, что в дороге может случиться.
Подсознательно я ждал какой-то пакости до самого отъезда. Поскольку догадывался, что меня пасут. Очень осторожно, не показывая явно своего интереса, но пасут. И обязательно узнают о моих планах вернуться в Петербург, чему я нисколько не препятствовал. Хотел выявить подозрительную активность вокруг своей персоны и спровоцировать
