Лимбус. Том 2 - Эон Линь

Эон Линь

Лимбус. Том 2

Роман

* * *

Линь Эон, 2025

Stasyan Ostrov, художественное оформление, 2025

ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

Глава 11

Горные вершины и текущие воды[1]

Начало

(части 38–40)

Часть 38

Шеол

– Повелитель Тысячи Вод Юань Фэнь!

За несколько лет до начала Сумеречной войны

Храм Байшуй[2] всегда отличался особой тишиной. Она окутывала Байшуй мягким, невесомым покрывалом, словно утренний туман, который нежно обнимал землю. Сквозь безмолвие пробивался легкий шорох листьев и еле уловимый треск веток, будто сама природа дышала, освобождаясь от суеты. Такие моменты имели особую ценность, ведь для каждого гостя храма тишина могла стать тяжелой, как свинцовое облако, или легкой, как перо. Некоторые замечали, что она обладала исцеляющими свойствами и была способна очистить истощенный ум, унять тревоги и даже улучшить циркуляцию ци по меридианам.

Как же легко рождались нелепые слухи, даже среди небожителей. Единственной причиной безмолвия в Байшуй был его хозяин – я. Точнее, мое стремление к уединению и спокойствию, которые позволяли сосредоточить духовные силы, направляя их по верному течению.

Первая табличка в храме гласила: «Белая вода, как зеркало, может показать твое сердце»[3].

Вторая: «Вода по капле точит камень»[4].

И третья: «Сердце, подобное неподвижной воде»[5].

Три истины, которым научил меня наставник, теперь стали основой для Байшуй. Я следовал этим учениям на пути самосовершенствования и придерживался их, даже достигнув титула Повелителя Тысячи Вод. Тем не менее мой путь далек от завершения, несмотря на восхождение по Небесной лестнице 999 ступеней[6].

Если бы моей воле подчинялись не только посторонние звуки, то я не жалея сократил бы весь храмовый комплекс Байшуй в несколько раз, оставив лишь самую скромную постройку из всех, расположившуюся рядом с озером, и несколько близких последователей, уважающих мой выбор. Но на великолепии Байшуй настоял сам Небесный Император. Он утверждал, что почитаемый в Фэнчжихай Повелитель Тысячи Вод не может ютиться в лачуге, как бы мне этого ни хотелось. Поэтому я создал для себя уединенное место, отличающееся от основного храма благородной скромностью.

За основными зданиями Байшуй среди густой зелени находился тот самый укромный уголок, чем-то напоминающий мешочек или природный пузырь, огороженный высокими горами. Здесь ощущался легкий аромат лотосов и свежести, словно воздух был пропитан самыми нежными нотами чистейшей воды. А в тени деревьев стояла небольшая обитель, названная мной Нанъин[7].

Стены комнат украшали хуафу[8] с изображениями горных пейзажей и цветущих слив. Каждый росчерк туши на них словно оживал под мягким светом, проникающим сквозь тонкие занавеси из рисовой бумаги. Тени от таофана[9] простым орнаментом ложились на бамбуковые циновки, покрывающие пол. А если долго смотреть на них, то казалось, что вода медленно течет по сплетенному узору. Такую малость тоже приходилось отстаивать у Небесного Императора, ведь таофан и циновки могли послужить поводом для насмешек среди Богов, считающих простоту постыдной.

Из окна всегда веяло приятной прохладой, а в ночное время мерцание светлячков манило выйти на берег озера. Порой они отвлекали от чтения и уносили мысли в далекое прошлое, но я упорно не менял расположение стола, чтобы вновь и вновь бросать взгляды на маленькие огни.

Именно Нанъин стал мне бо́льшим домом, чем выдающийся Байшуй. Казалось, я не заслуживаю такого величия. Здесь же легко забывалась суета Юньхай. Никто не мешал погружаться в размышления, ведь только Небесный Владыка и верный последователь Син могли переступить порог Нанъин, потревожив меня.

– Юань Фэнь, тебе стоит хоть раз посмотреть, как сезоны сменяют друг друга. Их волшебный танец завораживает, и хочется насладиться им как можно дольше.

Ли Цзиньлун навис надо мной, пытаясь рассмотреть, какую книгу я читал. В его золотистых глазах таилось тщательно сдерживаемое любопытство. На удивление, Небесный Император в моем присутствии часто позволял себе более свободные манеры и показывал те эмоции, которые обычно скрывались от других Богов. За Владыкой закрепился статус непревзойденного Небесного Императора, обладающего могуществом Лазурного дракона Цин Луна[10].

– Вы почтили меня своим присутствием, Владыка. – Я отложил книгу, поднялся на ноги и уважительно поклонился.

– Юань Фэнь, я ценю твою сдержанность и упорное следование предписанному этикету, но здесь мы только вдвоем и можем опустить лишнюю вежливость.

Ли Цзиньлун сел напротив меня, возле низкого столика, и, придерживая широкий рукав, изящно взял ту самую книгу, при этом не задев принадлежности для каллиграфии. Его одежды цвета цин[11] настолько удачно гармонировали с царящей атмосферой в главном храме, что казалось, он был здесь всегда, а остальные, включая меня, – лишь посетители Байшуй, пришедшие узреть великолепие хозяина.

– Описание природы не заменит ее истинной красоты, увиденной своими глазами, Юань Фэнь.

Я вернулся на свое место, положил ладони на колени, а затем прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Весна, словно нежный художник, расписывает мир яркими цветами, пробуждая жизнь после зимней спячки. Лето – это время страсти, когда солнце дарит тепло, а природа щедро делится плодами. Осень, как мудрый старец, окутывает все золотым покрывалом, напоминая о быстротечности времени. И, наконец, зима, словно поэт в белом, укрывает землю тихим снежным покровом, даруя мгновения спокойствия и размышлений. Каждый сезон – это новая глава в бесконечной книге жизни, где каждое изменение приносит надежду и вдохновение, – произнес я на одном дыхании и посмотрел на Ли Цзиньлуна.

Владыка удивленно поднял брови, пробежался взглядом по страницам книги и тяжело вздохнул.

– Ты застыл между строчек на бумаге, Юань Фэнь, и не позволяешь себе насладиться полнотой картины. Твой храм стал олицетворением замершего времени, подобно неподвижной воде в пруду, но даже ей нужен свежий приток. Ты совсем перестал покидать Байшуй и предпочел отгородиться от остальных. Почему ты так строг к себе, Юань Фэнь?

Видимо, ничего не меняется в Юньхай и некоторые Боги по-прежнему любят искать кость в яйце[12], иначе с чего вдруг Небесный Император обеспокоился моим уединением? Но кто же на этот раз решил выказать свое недовольство? Почему же мы не могли существовать подобно колодезной воде и речной[13], не мешая друг другу?

– Я хочу самосовершенствоваться дальше, Владыка, а лишние эмоции отвлекают.

«И настойчивые небожители тоже», – добавил я про себя.

– Тебе подчинилась