Вик Разрушитель 9 - Валерий Михайлович Гуминский
— Интересно-интересно, — хмыкнул князь. — Значит, Мстиславские втайне одобрили твою выходку, поэтому и не стали выжимать из тебя масло. Воевода грамотно поступил, быстренько пригасил разгорающийся конфликт. Кстати, знаешь, как тебя обозвали писаки? Доморощенный ганфайтер!
Он захохотал, как будто это была шутка века. Весёлый у меня дядька. И хорошо, что не Глава Рода. А то бы так и веселились, пока не прослезились.
— Короче, племяш, — оборвал смех Сергей Яковлевич. — Ты кинул слишком много дрожжей в яму с дерьмом. Забурлило так, что во все стороны понеслось. Ко мне поступила информация о предстоящей встрече Шульгина с князем Оболенским…
— «Экзо-Сталь», — догадался я. — Князь Артемий Степанович является фактическим Главой предприятия.
— Да. Завтра тверской князь приезжает в Москву как бы по своим делам, но на самом деле — на переговоры с Шульгиным. Моё мнение таково: испугались появления нового конкурента. Твоя выходка с пулемётами — это как намёк, чтобы не лезли в чужие дела?
— Вообще не так, — я откинулся на спинку кресла. — Мотив был другой.
— Другой, да не другой, — не согласился со мной дядька. — Я же говорю, ты всполошил рынок бронекостюмов. Если к этим гигантам подтянутся «Имперские Доспехи», нас попытаются сбить на самом взлёте. Самое хреновое, племяш, в том, что кто-то пронюхал о договоре с американкой. И тиснул охрененно большую статью в «Нью-Йорк Сан» про то, как неуступчивая Арабелла Стингрей вдруг продалась русским с потрохами и теперь пытается вывезти из страны оборудование и людей. Статью тут же перепечатали «Чикаго Трибьюн», «Джеральд», хренов таблоид «Нью-Йорк Трибьюн» и куча более мелких газетёнок и журналов. Не знаю, какова там сейчас ситуация, но папаша твой рвёт и мечет. Меллоны насели на него и требуют объяснений, каким образом Арабелла оказалась в России. Полагают, что мы вывезли её насильно…
— Ну, так и было, в ящик затолкали и тайком переправили через пролив, — я почесал переносицу. Н-да, точно забродило дерьмо. — А Дик уже улетел в Америку?
— Да, он уже в Фениксе с парой моих ребят. Даже не знаю, что ему теперь делать. Шумиха может очень навредить эвакуации оборудования. Американцы запросто создадут проблемы, подкрепляя их законами.
— Оборудование полностью принадлежит Арабелле, — возразил я. — Они не имеют права указывать ей, как распоряжаться личным имуществом.
— Ой, племяш, ты о чём? — фыркнул Сергей Яковлевич. — Задержат груз на таможне, найдя тысячу причин, чтобы не выпускать его за границу, а в это время примут закон о запрете вывоза высокотехнологичного оборудования. Так что у нас появились проблемы.
— Пока ничего ещё не появилось, — возразил я, хотя в душе неприятно заскребли кошки. — Надо дождаться звонка Дика или твоих парней.
— Буду ждать, — кивнул князь. — Ничего иного не остаётся.
— А почему отец мне не позвонил? За двое суток, что я на «губе» просидел, в пропущенных нет его телефона.
— Устал, наверное, от твоих выходок, — усмехнулся Сергей Яковлевич. — Но с цесаревичем у него разговор был, это точно. Наследник, видимо, сам с ним связался, успокоил. Потому что Жора сказал мне действовать по собственному усмотрению. Некогда ему, от Меллонов отбивается. От матери привет, кстати.
— Спасибо, — кивнул я, размышляя о сложившейся ситуации. — А ты в курсе, что меня под домашний арест определили? На целый месяц. И мастерскую закрыли. И компенсацию потребовали.
— Жестковато, конечно, — задумчиво проговорил дядька. — Я про мастерскую. Ареста хватило бы за глаза. Но виру сам выплачивай, раз попался. А как же с учёбой?
— Буду ездить в лицей в сопровождении императорской кавалерии. Дядя Сергей, а что по строительству завода?
— Строится. Я туда езжу два раза в неделю, сам контролирую. И американку с собой беру. Ей-то виднее, как лучше всё обустроить.
— Тётя Галя приехала? — поинтересовался я, покосившись на осветившийся экран. Звонила Арина. Ну, вот всегда так. Мне надо с ней поговорить, а не могу.
— Приехала, — с лёгким недовольством в голосе откликнулся дядька, к моему счастью, поглядев на часы. — Жил себе спокойно, а теперь по всему особняку детишки носятся. Может, к тебе их отправить? Пообщайся с сёстрами и братом…
— Ты что? — испугался я. — Забыл, в каком я положении? А если Шульгин в отместку устроит нападение? Не-не, я лучше потом сам в гости приеду.
— Я услышал, ловлю на слове, — ухмыльнулся князь, вставая. — Ладно, племяш, поехал я. Чую, неспокойные времена наступают. Как бы нам американцы кислород не перекрыли. У нас есть план «бэ» на такой случай?
— Если удастся переправить документацию, то мы сможем пережить блокировку оборудования, — подумав, ответил я и встал, чтобы проводить дядю-князя. — Займёт это больше времени, но ничего страшного.
Мы расстались на крыльце, пожав друг другу руки. Я проводил взглядом «Хорс» и массивный внедорожник сопровождения, потом вернулся в кабинет, чуточку продрогший. Осень затянулась, но в её холодных нотах уже чувствовалось приближение долгой зимы.
Развалившись на диване, который впитал в себя парфюм дяди Сергея, я позвонил Арине.
— Привет, красавица! — улыбаясь, бросил я в трубку, услышав взволнованный голос княжны. — Не соскучилась?
— Андрей! — выдохнула Арина. — Ты чего натворил-то, а? Я с ума схожу, спать не могу, а он такой весь спокойный! Зачем Шульгина дразнишь?
— Ты о чём? — «удивлённо» спросил я. — Никого я не дразнил, а всего лишь предупредил кое-кого, чтобы не зарывался. Ты меня прости, что не отвечал на звонки. Пришлось на пару дней залечь на дно.
— Я так и поняла, — Арина вздохнула и уже более спокойно продолжила: — Про «Северную виллу» мне известно. Надеюсь, никаких следов ганфайтер не оставил?
— Всё нормально. Покровители тоже со своей стороны тормозят процесс. Но я под домашним арестом, кроме учёбы.
— Хорошо! Значит, завтра встретимся в лицее, — обрадовалась княжна. — И ты мне всё расскажешь.
— Обязательно, — я улыбнулся. — А пирожки будут?
— С чем хочешь? — деловито спросила Голицына.
— Можно с мяском и сладенькие.
— Сладенькие? — голос княжны стал мурчащим. — Ладно, постараюсь сладенькие испечь. С вишневым джемом?
— Можно с вишневым. Только побольше. А то прибежит одна
