Фантастика 2025-150 - Иван Катиш
Шайя ничего не говорила профессору, но стоило растаять снегу, она нарезала разных веточек с фруктовых деревьев и поставила их в тепличку укореняться. Осенью у неё будут готовы новые саженцы взамен старых деревьев для своего сада и для подарка людям на той стороне.
Она даже сама может их посадить, если им сложно. Возможно, у них нет садового инструмента! А ей странно, пролетая сверху на летомобиле Ниярди, видеть довольно обширную полосу, идущую вдоль границы заповедника, совершенно пустой от посадок.
Наверное, так положено, но за пустынной полосой идут густые неопрятные заросли никчёмных деревьев, мешающих друг другу, а потом вновь пустынная полоса и пригород.
Этой зимой Шайя узнала, что все городские постройки находятся под защитой от резких проявлений непогоды. В городе никогда не бывает снега или ливня, сильных ветров или слишком высокой температуры. Горожане живут в тепличных условиях и могли бы превратить город в большой сад.
Понятно, что в прошлом было перенаселение и берегли каждый свободный сантиметр, но прошлое осталось позади, а все живут как прежде. До сих обыватели почему-то считают, что только богатым дозволено выходить из своего дома под тень деревьев и наслаждаться цветочными клумбами.
Шайя собиралась исправить это хотя бы для знакомых ей служащих, и потихоньку весь нижний ряд теплички она заставила веточками, помещённые в питательную среду в ожидании появления корней.
Накормив своих мужчин грибными стейками, Шайя подала картофельные шарики с грибной начинкой внутри. Она давно уже приноровилась запекать пару картофелин в печи или держать их на пару, а потом разминать в пюре, добавляя яйцо или муку в зависимости от сорта картофеля и сваляв маленькие шарики, обжаривать их в масле или плюща эти шарики ладошкой в плоский кружок и отправляла их в печь. Там эти крохотные блинчики запекались до хрустящего состояния, и Шайя называла их чипсами. А бывало, она комбинировала ржаное тесто с размятым картофелем, получая открытые пирожки-закуски. Такие вещи она готовила совсем по чуть-чуть и никогда впрок, чтобы только ознакомить близких людей с кухней её мира и самой не уставать.
Вот когда все наелись и лениво потягивали из мешка сухофрукты, прячась от разошедшегося светила, она и объявила, что завтра же займётся воспроизведением древнего способа создания бумаги.
Шайя запомнила этот день, так как он стал отправной точкой её мучений и возродил на Алайе моду на бумагу.
Глава 12. Короткая глава, приоткрывающая нам последствия фильмов Шайи
А началось всё с того, что ободрав кору с тонких веточек тутового дерева, Шайя постаралась отщепить слой луба, как было указано в якобы древнем трактате одним из исследователей прошлого; затем она подсушила его, а потом, наоборот, вымочила и долго варила вместе с золой.
Всё это оказалось хлопотно, так как приходилось ещё готовить еду, заниматься рассадой и подготавливать огороды к новому сезону посадок.
Полученное серое месиво из коры мало напоминало будущую бумагу. Шайя уже жалела, что потратила уйму времени и дров на варку, а ещё приходилось остерегаться вредного пара, поднимающегося при кипячении, который мог повредить глаза. Но самое неприятное началось, когда после промывки коры пришлось отбивать её, добиваясь тестообразного состояния.
Цер упрямо избегал такой работы, возмущаясь, что с него достаточно взбивания сливочного масла, а у Шайи не хватало сил, да и терпение уже было на исходе. Целую неделю она возилась с небольшой кучкой коры ради пятиминутного фильма с необычной тематикой.
И вот тогда она отправилась в сторону ближайшего ручья, похожего на тот, что находился недалеко от её дома, и долго возилась там с бамбуковыми стволами, подставляя половинки под воду, стекающую по камням, чтобы собрать её в узкое русло и получить струю с мало-мальским напором. Как только ей удалось этого добиться, сразу неясные мысли сложились в голове в четкий план.
Улыбнувшись, Шайя бегом побежала домой, чтобы обрадовать Цера, а после и профессора, что им срочно предстоит смастерить водяной молот для того, чтобы он самостоятельно стучал по вываренной коре.
Цер никак не мог понять задумку подружки, а Ниярди всё выспрашивал, как его подопечная пришла в голову такая идея и где она взяла схему, по которой её мужчины могли бы осуществить задумку.
Шайя сердилась и не понимала, что тут непонятного!
Взять ствол дерева, положить его на подпорку, как будто это качели или весы. На одном конце прикрепить миску, а лучше ведро, которое будет наполняться водой, на другом конце приколотить молот-колотушку или что-то, что послужит ударной частью.
Вода набирается — ведро тянет вниз, а молот поднимается наверх.
Часть воды опрокидывается — молот падает вниз и ударяет!
Что тут непонятного?!
Дальше всё на глазок.
Шайя изнервничалась, пока мужчины сооружали заказанный ею молот. Её кора простаивала, рождая новые планы более простого изготовления бумаги. Надо было взять в качестве сырья старые календари и переработать их, а не возиться с корой! Получилось бы быстро и эффектно! Или вот у неё обрезки от распоротых мужских рубашек накопились. Они бы тоже подошли в качестве сырья для бумаги.
«Так нет же, захотелось всё по древнему рецепту, а не по уму!» — ворчала Шайя, ожидая, когда в её хозяйстве появится неутомимый молот.
Ниярди с Цером, потратив день, соорудили девочке требуемый механизм, и вместе с ней долго стояли и смотрели, как он ударял по размякшей коре два раза в минуту и подсчитывали, когда теперь стоит прийти, чтобы поворошить месиво.
Ниярди не на шутку увлёкся темой воссоздания древних методов производства, но ещё больше его заинтересовала способность Шайи соображать и искать выход из любой ситуации.
Насколько он понял, девочка не видела ранее водяного молота в сети, а придумала сама, ориентируясь на обобществлённые знания.
Ниярди так заинтересовался этим фактом, что провёл несколько экспериментов на работе. Он создал затруднительные ситуации для разных групп студентов, где требовалось проявить смекалку, но почти никто не смог действовать вне рамок учебных программ.
Ребята размышляли строго в той сфере знаний, в которой их учили. К тому же эти эксперименты выявили почти полное отсутствие житейского опыта молодых людей. Впрочем, Ниярди оглядывался на прошлогоднего себя и понимал, каким неприспособленным он сам был.
Проведённые эксперименты показали, что молодёжь не обладает не только смекалкой, но и получает о мире слишком ограниченную информацию. Причины этому он видит в слишком мягком, излишне щадящем, детском
