"Фантастика 2025-10". Книги 1-31 - Макс Вальтер

Я знаю, где дом, в котором живет хозяин Андрея, нужно лишь дождаться, когда выйдет кто-нибудь из людей и попросить передать, что я жду. Знакомые и даже родственники, живущие в разных домах, не редкость, и, хотя эйнеры вряд ли одобряют такие встречи, они не препятствуют им. По крайней мере до тех пор, пока это не мешает работе на хозяев.

– Менсо высадили десант? – улыбнувшись, Андрей берет меня под локоть и ведет за угол дома, – Иначе не могу представить себе, что заставило тебя действовать так грубо и прямолинейно.

– Я нашла хаб.

Андрей не отвечает, он закрывает глаза, будто молится какому-то своему, менсианскому богу, воздает ему хвалу. Напарник даже не думает сомневаться в моих словах: нашла – значит нашла. Он мне верит.

Андрей открывает глаза, смотрит вопросительно.

– Старая башня, – говорю я, – Ретранслятор. Знаешь?

Он хмурится – "как же сам не догадался?"

– Слушай внимательно, – берет за руку, заглядывает в глаза, – Домой ты не вернешься. Ясно?

Я киваю.

– Пойдешь по тому адресу, который тебе показывал старик.

– Без предупреждения?

– Без предупреждения. Скажешь, что время пришло и медлить нельзя. Пусть снимает! Сразу после этого тебе нужно будет уходить из города.

– А я смогу?

– Хирург даст обезболивающие. Придется потерпеть несколько дней, но ты выдержишь, я знаю. Ты же сильная, да? Вера-Ника?

Снова киваю.

– Что здесь будет?

Андрей набирает полную грудь воздуха, выдыхает. Видно, что он взволнован, и это меня пугает.

– Вряд ли кто-то может сказать. Но в ближайшие дни ретранслятор мы уничтожим и сразу после этого попытаемся потеснить хозяев. Если мы правы, то большая часть эйнеров выйдет из строя. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, поэтому дорога будет каждая минута.

– Я тоже могу помочь!

Он улыбается своей обезоруживающей улыбкой.

– Ты уже помогла, – Андрей нежно целует меня в губы, – Уходи к тому месту, где мы спрятали оружие. Если поймешь, что восстание в городе провалилось, иди в горы. С твоими способностями… В общем, ты должна сохранить себя. Все, Верочка, уходи! Мне тоже пора.

Я провожаю его взглядом и еще несколько мгновений не решаюсь двинуться с места, надеясь, что он вернется, обнимет. Но он не вернется. И мне тоже надо уходить.

Дорога к нейрохирургу проходит мимо промзоны. Сворачиваю к складам, спрашиваю у рабочих "где Глот?" Долго никто не может мне ответить ничего вразумительного, я уже собираюсь оставить эту затею, когда вдруг кто-то показывает на длинный барак с едва различимым, полинялым красным крестом.

– Там он. Второй день уже.

Я нахожу человека со шрамом на лице в середине строения, он лежит на полу, потому что ни жестких матрасов, как в нашей людской, ни тем более кроватей, здесь нет. К шраму добавилось несколько синяков, рука его забинтована и сквозь грязно-белую тряпицу проступает красное пятно.

У меня нет причин относиться к Глоту с жалостью, и все же я опускаюсь перед ним на колени, притрагиваюсь к щеке.

– Что случилось?

Ответ я уже знаю, но сжимаю зубы, когда слышу:

– Хозяин. Не понравилось ему, что я своей бригаде раньше времени с работы разрешил уйти. Аврал у них, видите ли. А мы тут ни еды нормальной не видим, ни отдыха.

Наверное, мне не стоило приходить. Поднимаюсь, но Глот успевает схватить за руку.

– Зачем искала? Ведь не просто так. Ты не смотри, что я… Это все ерунда, – он тянется ко мне ближе, – Если не сам, то других организовать смогу. Ну?

Я быстро оглядываюсь, говорю ему вполголоса:

– Завтра или послезавтра кое что рванет, думаю услышишь. После этого многие эйнеры должны отключиться. Сделайте все, что в ваших силах. Ты понимаешь, о чем я? Ни с кем не церемоньтесь – если человек поддерживает эйнеров, он для нас уже не человек.

Глот смотрит на меня почти с восторгом и я вдруг понимаю, что мне это льстит.

– Больше ничего не спрашивай, я сама не знаю, как сложится. И сложится ли вообще… Может, имеет смысл захватить корабль, воспользоваться неразберихой и убраться с планеты к чертовой матери. В общем, смотри по обстоятельствам. Прощай!

Кажется мне, или правда на улицы города осело душное облако тревоги? Ждешь, что в любую секунду воздух разрежет протяжное “уо-о-о-у-у-у!” и его подхватят в других кварталах, выйдут на проспекты и бульвары ходоки, начнут зачистку, как это было в первые дни вторжения.

Сворачиваю в неприметную улочку, на которой, кажется, уже и не осталось жилых домов. Окна большинства из них заколочены или смотрят на меня черными “глазницами”. Но вот нашелся и один целый дом, на нем размашисто написано что-то на эйнерском. Значит, трогать его нельзя, а человек, который тут живет, находится под покровительством новой власти.

На стук никто не открывает и я сижу на крыльце часа полтора, пока солнце не начинает опускаться за горизонт. Тогда, наконец, появляются двое. Я уже видела их когда-то в ангаре: там они вживляли то, что сейчас мне нужно снять. Тот, что постарше, в темных очках, забирает у помощника кейс и жестом отсылает его – рабочий день закончен. Подходит ко мне.

– Без договоренности? Так не пойдет.

– Пойдет! – перебиваю я его, – Еще как пойдет. Все меняется, доктор. И меняется очень быстро. У меня почти не осталось времени.

Он открывает дверь, пропускает меня вперед, оглянувшись на улицу, перед тем, как щелкнуть замком. Внутри душно – жаркий день прогрел жилище, а все окна заперты. Видно, что домовладелец приходит сюда только переночевать, да еще, может, ради таких вот внеплановых операций.

– Иди туда, – указывает мне на лестницу, ведущую вниз.

В подвале шумит вентиляция, здесь гораздо прохладнее, нет пыли. В центре операционный стол, над ним многоглазая люстра. Хирург включает освещение, достает из стеклянного шкафа блестящие инструменты.

– Раздевайся. Ложись на стол, лицом вниз.

Делаю то, что мне сказано.

– Будет больно?

– Физически нет, только потом, когда действие анестетика пройдет. Но и это терпимо. А вот ощущение потери…

– Потери? Да бросьте! Я больше всего в жизни мечтаю…

Он снимает очки, смотрит на меня внимательно, и я понимаю, что этот человек зря говорить не станет.

– Черт с ним, режьте! Переживу потерю…