"Фантастика 2025-10". Книги 1-31 - Макс Вальтер

Как любой пациент на операции, я рада, что не вижу процесс. Но сознание все равно додумывает то немногое, что остается мне от местной анестезии. Я чувствую теплые струйки, стекающие по бокам, какие-то штыри, фиксирующие мое тело относительно горба…

Странная профессия у этого человека. Ему нужно быть не просто нейрохирургом, но еще и специалистом в области электронных имплантов. Сколько же всякой информации он держит в голове? И сколько таких операций сделал за свою жизнь?

– Как зовут?

– Ника.

Он специально спросил меня, чтобы отвлечь. В ту секунду, когда я произносила свое имя, какая-то неимоверная сила рванула меня вверх. Что-то хрустнуло и… я потеряла сознание.

Нет никаких видений о пришельцах. Нет чужих мыслей в голове. И хорошо. И слава богу. Мне привиделась ферма, старая отцовская ферма. Бесконечное поле сладких ягод, которые мы выращивали – маленькие красные ягоды. Они как яркие пятнышки среди зеленых листьев. Как капельки крови.

– Долго еще?

Голос бесцветный, без ярко выраженных интонаций.

– Уже должна прийти в себя. Я сделал все, что мог.

– Мы не можем ждать.

Я открываю глаза. Подвал, шум вентиляции. Чем-то похоже на мастерскую Андрея – ту, что осталась в монастыре. Только здесь почище.

Пытаюсь приподнять голову. В глазах еще все расплывается, но я уже могу сносно видеть. На спине, кажется, какой-то каркас, но по легкости я сразу понимаю, что это не энергоблок. Наконец-то! Как же долго я этого ждала!

Сильные руки помогают мне слезть со стола, встать на ноги. Я поднимаю взгляд и вижу… Грига. На его спине Зун, а дальше, в нескольких шагах, еще два эйнера на своих носителях и два человека-охранника. Дыхание перехватывает от ужаса, ноги становятся ватными.

– Ей надо несколько часов, чтобы прийти в себя.

– Это не твоя забота. С тобой вообще будем отдельно разбираться.

Оборачиваюсь, смотрю на хирурга. Он отвечает извиняющимся взглядом – “я не мог им помешать, ничего нельзя было сделать”. Григ вытаскивает меня вверх по лестнице, прочь из дома.

Глава 16. Бежать!

Лампа под потолком со скрипом покачивается из стороны в сторону, отбрасывая длинные, жутковатые тени. Хочется пить, вдобавок очень болит спина: никаких обезболивающих мне, конечно, не дали. Я плохо представляю – что там, на месте горба? Врач поставил временный каркас, чтобы ткани не расходились, быстрее заживали, но кого это волнует, кроме меня? Уверена – в живых оставлять не собираются.

– Кто тебя направил? Кто дал задание и какое?

Молодой парень – носитель – ходит напротив, от стенки к стенке. С его плеч в мою сторону смотрит эйнер.

– Что ты делала в городе? Какую информацию пыталась получить? Мы все равно заставим тебя говорить, ты же понимаешь. Есть множество эффективных способов!

– Не знаю, о чем вы. Я только хотела снять горб и сбежать обратно, за стену, – облизываю пересохшие губы, – Дайте попить.

– Ты не получишь ни пить, ни есть, пока не расскажешь то, что нас интересует.

В этот момент из глубины темной комнаты, лишенной окон, появляется еще один носитель. На его плечах я вижу плюшевого медвежонка с бежевым животом, заштопанным в нескольких местах.

– Здравствуй, Века. Узнаешь меня?

Судорожно дергаю руками цепь, которая тянет их к сводчатому потолку, пытаюсь пятиться назад, но там стена.

– Узнала, – голос эйнера все такой же бесстрастный, но мне слышится в нем удовлетворение, а на мордочке игрушки видится едва заметная улыбка, – Думала, тебе просто так позволят стрелять в представителей высшей расы? Глупая самка. Ты не убила ни одного эйнера. Мы все живы. Мы бессмертны!

Хозяин Рэк подходит ближе, хватает меня за щеки рукой носителя – вероятно, это тоже бионический манипулятор. Пытаюсь вывернуться, но он держит крепко.

– Тебя вели с самого начала, использовали в качестве наживки. Даже тощий чудак, повстречавшийся в лесу – помнишь его? Он тоже делал то, что ему приказали. Предатели просто кишат среди вас, людей! Если бы не головастый менсо, отключивший прерыватель и скрывшийся с тобой где-то в предгорье, мы бы давно вышли на диверсионную группу. Ну ничего, теперь ты сама нам все покажешь, хвала бдительности Зуна!

Он гладит меня чужой ладонью по щеке.

– Знаешь, Века, я скучал. Скоро тебя снова отдадут мне и тогда наверстаем. Хорошо? Раньше я был добр с тобой, но те времена прошли.

Рука носителя бьет меня по лицу, разбивая губу.

– Не стоит тянуть, Века. Рассказывай все, о чем тебя спрашивают. Поверь, так будет проще.

– Не порти материал, Рэк, – подает голос эйнер, который заговорил со мной первым, – Мы еще должны показать ее альфа-бионику.

– Все равно надо достать информацию.

– Эти организмы податливы химии. Есть вещества, которые заставляют их говорить правду.

– Но у нас сейчас нет таких веществ.

– Ты прав, Рэк. Впрочем, ее спина еще не зажила. Можно вскрыть, попробовать подключиться.

– Да, думаю, это самое верное решение.

– Позвать врача?

– Справимся сами.

Где-то вдалеке вдруг раздается глухое “ух-х!” Стены вздрагивают, с потолка осыпается пыль, она серебрится в свете лампы. Я понимаю, что случилось, смотрю в красные глаза Рэка, ожидая его реакции. Но мне кажется, что он не обращает на громкий звук никакого внимания, только его носитель беспокойно переминается с ноги на ногу, косит взглядом то на правое плечо, то на левое, ожидая распоряжений хозяина.

Неужели все зря? Неужели я ошиблась и разрушенная башня вовсе не хаб? Или его разрушение никак не влияет на эйнеров?

Плюшевый медвежонок медленно заваливается на бок. Еще мгновение его держит кабель, соединяющий хозяина с горбом носителя, но потом и он обрывается. Рэк падает на пол. Почти сразу сваливается с плеч своего носителя и другой эйнер. Парни испуганно переглядываются, не зная, что им теперь делать.

Мне же хочется визжать от радости, но я понимаю, что еще рано – слишком многое нужно сделать. Времени у нас мало.

– У тебя, – я киваю в сторону носителя эйнера, чья шкура напоминает игрушечную панду, – в кармане ключ. Ты же знаешь. Расстегни.

– Я… Не могу… Не в праве…

– Скоро здесь будут другие люди, которые отключили всех этих мразей. Хочешь, чтобы они спросили, почему я еще в цепях?

Он трясущейся рукой достает ключ, смотрит сначала на своего хозяина, глаза которого продолжают гореть красным, но он лежит на полу и