"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27 - Александр Майерс
Иваныч значит? Вот и еще пара фактов «в копилочку»: отец — Валек, крестный — Иваныч.
— Иваныч, да завяжу я! — Проникновенно глядя в глаза мужику, клятвенно заверил его я. — Не надо только меня «в дурку» сдавать…
— А! — отмахнулся от меня крестный. — Эту песню я от тебя, знаешь, сколько раз слышал?
— Много… — понуро повесил я голову, отыгрывая свою «роль». — Но на этот раз обещаю — точно завяжу! Тяжело это… — добавил я тихо, сбрасывая с головы капюшон и пристально глядя в глаза Иванычу. Похоже, натурально переживает мужик за этого чертилу. Что ж, подыграем, к тому же, внатуре, мне нужно с наркоты сползать. А он, глядишь, и поможет чем…
— Я знаю, Тимка! — Иваныч крепко обнял меня за плечи и встряхнул. — Я ж лет десять назад сам кое-как с «синей волны» слез! Чего только не перепробовал: и зашивался, и кодировался… Да чего я тебе рассказываю, ты и так знаешь — ничего не помогало!
— И как слез? — Меня реально заинтересовал его рассказ, к тому же причина была.
— Да ты чего, Тимка? — Едва ли не обиделся на меня Иваныч. — Я ведь сколько раз рассказывал. Да и тебе не раз, и не два предлагал!
— Нет… не помню… — Я вновь качнул головой.
— Бабка тут есть одна в глухой деревеньке — Ельниково, там пара дворов всего осталось… Травница-ведунья. Так вот к ней и посоветовали добрые люди. Целую неделю она меня реально на цепи в своем сарае держала, чтобы, значит, не сбежал. Травками тошнотными отпаивала, гадость всякую вместо жрачки совала, наговоры наговаривала, какие-то узелочки завязывала… Но когда отпустила, не поверишь, совсем тяги к этой гадости не стало! Я пробовал пить… Но, сука, не лезет оно… Пропало куда-то синее веселье… Пивка в охотку — могу пару-тройку литров накатить, а больше — ни-ни! Вот и поди, догадайся, как она это делает! Колдунья, твою медь! Если ты действительно надумал — хоть сегодня тебя к ней свезу!
— Надумал! — твердо и решительно ответил я, глядя прямо в глаза Иванычу. Неужели так повезло? И сумею без излишней суеты с наркоты соскочить? А на цепи у этой бабки-травницы и обдумать можно все без спешки. Обмозговать, как следует… — Вези, Иваныч, к своей колдунье! Я реально готов завязать!
— Тимоха! — Обрадовано облапил меня крестный. — Радость-то, какая! Сейчас к батьке твоему заедем и…
— Слушай, Иваныч, — подумав немного, спросил я, — а чего вы меня раньше этой бабке не сдали? Скрутили бы, да на цепь! Все равно в сарае, так или иначе, на цепи сидеть?
— Э, нет, паря! — печально усмехнулся мужичок. — Не возьмется бабка, если насильно притащить… Без желания… Только, если по собственной воле пришел, она свое лечение начинает. Иначе, говорит, не получится ничего! А вот если реально решил, но силенками слаб, обязательно поможет! — Он открыл передо мной дверцу реально нереального УАЗика. — Садись, давай, пока желание лечиться не прошло!
— Крестный… — осторожно окликнул я мужика.
— Ась? — Остановился он на полдороге.
— А какое сегодня число? Потерялся я…
— Провалы в памяти? — Мне даже придумывать ничего не пришлось — мужичок сам неплохой вариант предложил.
— Ага… — типа смущаясь, произнес я. — Вспомнить никак не могу…
— Так семнадцатое, октябрь, — ответил он. — Понятно, кукуху уже рвет…
— А год… год какой, Иваныч? — резко выдохнул я, словно бросаясь в ледяную воду.
— Еб.чий случай! — пораженно выдохнул мужик. — И это не помнишь? Двадцать второй, Тимоха!
Какой⁈ — Едва не заорал я во всю глотку, но сумел удержаться чудовищным усилием воли. Только у меня дыхание сперло, да в глотке встал непроходимый ком, заставивший закашляться. — Двадцать второй⁈ Куда, сука, делось тридцать четыре года?
— Я… в Союзе? — Ответ на вопрос «когда?» я тоже получил, и решил пойти «ва-банк», узнав, где нахожусь.
— Чего? — Глаза Иваныча внатуре вылезли из орбит. — Каком Союзе?
— Советских Социалистических Республик, — как «по накатанной» продолжил я.
— Тёмка, ну я знал, конечно, что от наркоты мозги ваще в полное гавно превращаются… Но, чтобы настолько… Да совок сдох, когда тебя еще на свете на было! Мы в России пацан, в твоем родном пэгэтэ[7] Нахаловка! Ну, ничего, — продолжал «кипятиться» мой новоявленный крестный, — мы тебя вылечим! Обязательно вылечим…
«Нахаловка, значит? — Молча переваривал я полученную информацию. — Никогда о такой дыре не слышал. А уж по издохшему к нынешнему времени Союзу мне этапами довелось в свое время поколесить…»
[1] Разогнать кумара — принять небольшое количество наркотика (тюремный жаргон).
[2] Чёрт — человек, не имеющий веса (авторитета) среди уголовников. Как правило — наркоман.
[3] Алюра — девушка (тюремный жаргон).
[4] Лапсердак — пиджак (тюремный жаргон).
[5] Рахманно — хорошо (тюремный жаргон).
[6] ОНД — Областной Наркологический Диспансер.
[7] ПГТ — поселок городского типа.
Глава 17
«Надо же, Совка больше нет…» — Все никак не укладывалось у меня в голове. Довел, значит, Мишка Меченный страну до ручки своей перестройкой? Скорее всего, так и есть, ведь уже и в восемьдесят восьмом было, в принципе понятно, куда идем. Но мне-то оно тогда только на руку было, и никакого сожаления о развале Союза я не испытывал. Хотя, интересно было бы узнать, как это все происходило… Надо будет в библиотеку наведаться, старые подшивки газеток полистать.
— Тимоха, ну ты чего? — Вновь «затеребил» меня крестный. — Запрыгивай в тачку, и погнали!
Ведь я так и не удосужился залезть в салон пикапа, а так и продолжал стоять рядом, реально офигивая от глобальности навалившихся на меня событий. Свое неожиданное «воскрешении» в теле деревенского торчка я принял куда как спокойнее, а на разруху «родной» страны советов вот как среагировал. Ну, оно и понятно — в Союзе прошла вся моя жизнь. Как свободная, так и зарешеченная, с постоянным небом в клетку. И все мои основные понятия, воровские законы и устои, по большей части были созданы в именно противовес этой коммунистической Системе — Союза Советских Социалистических
