"Фантастика 2025-63". Компиляция. Книги 1-27 - Александр Майерс
— Значит так, — подытожил старикан, — с холодным я сам разберусь. Оставляйте тачку здесь. Леха, заберешь её, как вернетесь. А в поле на «Тундре» смотаетесь…
— Чур, я за рулем! — радостно воскликнул Иваныч. — Как компенсация за мой «Патрик», без обид!
— Да, ладно — езжай! — отмахнулся от приятеля Валек. — Больно-то хотелось баранку крутить!
Старик при виде этой картины осуждающе покачал головой:
— Два здоровых лба, а детство до сих пор в жопе играет!
Но я заметил, что старикану на самом деле нравится подобная суета. Он, словно «живее» стал, что ли? Неужели наличие крепкой семьи и настоящих друзей оказывает настолько сильное влияние? Жаль, в предыдущей жизни испытать не довелось — всю жизнь одиноким волком…
— Смотрите там, у меня! — произнес старик напоследок, когда Иваныч достал из машины свой шпалер. — Без глупостей!
— Бать, да все пучком будет! — заверил Махмуда Валек. — Палить в белый све, как в копеечку мы не будем! Кстати, где моя «Сайга»[5]?
— Там же, где и оставлял — в «Тундре»! — ворчливо ответил старик. — Сколько раз говорил — убирай волыну в сейф!
— И этот человек запрещал мне ковыряться в носу? — Заржал, как конь Иваныч, хлопнув папахену по плечу. — И кто мне совсем недавно про ствол в машине предъявлял? Не ты ли, Валентин Петрович? А сам-то, сам? А? И не стыдно тебе было гнобить лучшего друга?
— Дадно, Леха, извини! — Не стал кочевряжиться Валек и извинился. — Я ничем не лучше тебя…
— Ну, да, два брата — акробата, — проскрипел Махмуд. — Оба с самого детства недоделанные! Хорош бадягу разводить[6]! Валите уже, а то опять все прошляпите!
[1] Балабас — голова (тюремный жаргон).
[2] Агальцы — пальцы (тюремный жаргон).
[3] Бабай — 1. Ростовщик 2. Старик 3. Алкаш (тюремный жаргон).
[4] Бидра — ключ (тюремный жаргон).
[5] «Сайга» — охотничий карабин на базе автомата Калашникова.
[6] Бадяга — 1. ненужное, муторное дело; 2. пустой никчёмный разговор, болтовня 3. скукота. Разводить бодягу — 1. болтать; 2. делать бесполезное дело (тюремный жаргон).
Глава 20
Оставив постаревшего Махмуда разбираться с трупом такого же постаревшего Бурята, мы с Вальком и крестным загрузились в «Тундру». И вот тут я почувствовал, как говорится, разницу! Когда зажглась приборная панель и замигали разноцветными огоньками всевозможные подсветки и лампочки, я себя почувствовал, словно находился на космическом корабле! Ну, или в кабине самолета, на худой конец! И зачем их здесь столько? Это же машина! Да-да, машина, а не летающая тарелка или подводная лодка. А уж когда мощный движок басовито рыкнул, пробирая аж до печенок, не выдержал уже и Иваныч.
— Сука! Вот это мощь, Тимка! — возбужденно воскликнул он. — Вот это аппарат, это я понимаю! Объем — пять и семь! Почти четыре сотни лошадок! Четыре везде! Черт, да я сейчас слюной захлебнусь!
— Леха, успокойся — ты уже своей слюной весь салон забрызгал! — Подколол приятеля папахен. — Будешь мне химчистку должен!
— Ты сначала моего «Патрика» от мертвечины отмой! — Парировал крестный подначку Валька. — Теплынь такая стоит, что и глазом моргнуть не успеешь, как завоняет!
— Ладно-ладно, не кипишуй, Леха — батек его на ферме как следует прополаскает, — постарался «утешить» товарища отец моего тела. — Махмуд страсть, какой аккуратный, никогда после себя следов не оставляет!
— Помню-помню, как он нам звездюлей выдавал, когда мы… — Иваныч неожиданно поперхнулся и с взглянул на меня. Видимо его воспоминания, не должны были касаться моих ушей. — В общем, получили мы тогда знатно! Я этот урок навсегда запомнил…
— Да, уж, батька на расправу скор, — согласился с другом Валек. — Но ведь всегда по делу получали.
— Да, никогда нас твой дед, Тимка, зазря не третировал! — согласно подтвердил крестный. — Всегда только по делу! Но если уж брался уму-разуму учить… — Он сдавленно хохотнул. — На жопу твой батька иной раз неделю сесть не мог!
— Ну-ну… — Фыркнул из-за руля Валек. — А про себя, похоже, забыл?
— Ладно, вместе получали, — не стал отпираться крестный. — Это для тебя, Тимоха, Махмуд Фархатыч любимым дедулей был и в жопу тебя целовал! А для нас с твоим батькой — жестким сатрапом и ненавистным тираном…
— Э-э-э! — Возмущенно протянул папашка. — Полегче на виражах, Иваныч: так-то он мой отец! Хоть и не родной.
— А я разве хоть на грамм соврал? Не в обиду Махмуду Фархатовичу! Я, так-то, его тоже безмерно уважаю! Если бы не его своевременная «наука» — чалился бы где сейчас или вообще загнулся б…
Я сидел и тихо охреневал от открывающихся мне новых граней моего верного Махмудки, которого я, вроде бы, узнал в свое время, как облупленного. Но чтобы он целовал в жопу чужого младенца… Вот, не поверил бы никогда, если бы своими ушами не слышал! Причем, это что выходит, что он меня в жопу целовал? Пусть и чисто технически, но факт! Тьфу ты, гадость какая! От осознания этого я чуть было истерически не заржал, но удержался — и так по краешку хожу, с трудом балансируя на грани, чтобы не расколола меня новоявленная родня.
Но Махмудка-то, а? Каков семьянин? Хотя на первую ходку он именно из-за собственных семейных проблем угодил. Очень и очень кровавых, как оказалось впоследствии. А я, уже из зоны, помог ему с ними окончательно разобраться, чем и заслужил вечную преданность недалекого таджика Али-Бабы, который с той поры за мной следовал, словно собачий хвост. Никого в живых из его семьи, насколько я знал, не осталось. А здесь, значит, прижился, старый пройдоха! Надо будет разузнать, как оно там на самом деле было. Мне много чего в этом мире нужно будет разузнать… И про доверенную Махмуду воровскую кассу в том числе.
Большой, да что там — просто громадный внедорожник тем временем вновь остановился на обочине кукурузного поля. Мы вышли на дорогу. Уже практически совсем стемнело, лишь только самый краешек небосвода подсвечивался красно-алым светом заходящего солнца.
— Да, так не пойдет! — оценив нашу
