Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

Дядя Вася курил в сторонке, время от времени подавая дельные советы:

— Болты ставь не меньше шестнадцатого размера. И шайбы гроверные не забудь, чтоб не раскручивались.

К вечеру заготовки были готовы. Три секции рамы, каждая длиной полтора метра, лежали на верстаке. Металл блестел свежими срезами, пах горячим железом и машинным маслом.

— Завтра начнем сборку, — сказал Володя, складывая чертежи в планшет из искусственной кожи. — А пока пусть металл остынет.

После ужина в столовой вся бригада собралась в мастерской. Работы на сегодня закончились, но никто не торопился домой. Федька принес радиоприемник «Океан» в потертом кожаном чехле и настроил на Всесоюзное радио.

— Сейчас спектакль будет, — объявил он, поворачивая круглую ручку настройки. — «Поднятая целина» по Шолохову. Мне нравится. Вы тоже послушайте, приобщайтесь к культуре.

Из динамика полились знакомые голоса артистов Малого театра, рассказывающие о коллективизации и освоении донских степей. Дядя Вася прикурил папиросу «Север» от горящей спички, Колька строгал деревянную ручку для слесарного молотка, Семеныч чинил электрическую дрель «Рубин» с красным корпусом.

— Слушай, Виктор Алексеич, — тихо сказал дядя Вася во время музыкальной паузы, выпуская дым через ноздри, — а ведь мы то же самое делаем, что и в радиоспектакле. Землю мертвую оживляем, технику новую придумываем.

— Только у нас без раскулачивания обходится, — добавил Володя Семенов, не отрываясь от чертежа модульной рамы, который дорабатывал при свете настольной лампы.

— Время другое, — философски заметил Семеныч, продувая стружку из разобранной дрели. — Теперь можно наукой заниматься, а не только классовой борьбой.

— А что, было время, когда нельзя было? — поинтересовался Колька, который не помнил довоенную жизнь.

— Было, сынок, было, — вздохнул дядя Вася. — Агрономов за буржуйское мышление сажали, если что не по-нашему предлагали.

Радиоспектакль создавал особую атмосферу. Голоса московских актеров смешивались со стуком молотков, скрипом напильников, тихими разговорами о прошлом и будущем. За окнами мастерской стояла прохладная, даже холодная летняя ночь, уже предвещающая осень с первыми заморозками, а внутри горела единственная лампочка под самодельным жестяным абажуром, освещая лица людей, увлеченных общим делом.

— А вы знаете, — сказал Володя, откладывая карандаш, — что сейчас в Америке фермеры тоже самодельные машины мастерят? Читал в журнале «Техника молодежи». Только у них это хобби, а у нас производственная необходимость.

— Да что американцы, — отмахнулся Федька. — У нас в деревне каждый мужик что-нибудь да изобретет. Вон дед Архип плуг улучшил, теетя Дуся доильный аппарат усовершенствовала.

Из радиоприемника доносились слова о том, как герои Шолохова поднимали целинные земли, и я невольно проводил параллели с нашей работой. Да, мы тоже боролись с мертвой землей, только не с дикой степью, а с промышленными отравами.

Спектакль закончился поздно, около одиннадцати вечера. Все стали расходиться по домам, но Володя задержался, дорабатывая чертежи при свете керосиновой лампы, электричество в мастерской отключали в десять.

— Завтра к обеду управимся, — пообещал он, сворачивая ватман в трубку. — Рама будет крепче прежней в два раза.

На следующее утро я пришел пораньше. Никого еще не было. Только у ворот послышался шум. Я выглянул посмотреть, кого принесло спозаранку.

Оказывается, к мастерской подъехал старенький «Москвич-412» пыльно-зеленого цвета с помятым крылом и треснувшим лобовым стеклом. Из машины с трудом выбрался мой коллега и можно сказать, начальник, пожилой мужчина в потертом синем костюме и кепке с кожаным козырьком, Михаил Семенович Токарев, главный агроном района.

— Здравствуйте, Виктор Алексеевич, — поздоровался старик, поправляя очки в тонкой железной оправе. В этот раз он разговаривал со мной гораздо лучше, чем во время первого знакомства. — Как у вас тут дела? Наслышан о ваших технических новшествах. Можно поглядеть?

Я показал ему сломанную раму и новые заготовки. Токарев обошел разложенные детали, время от времени что-то бормоча себе под нос и качая седой головой с проплешиной на макушке.

— А знаете, — сказал он наконец, доставая из нагрудного кармана другие очки, для чтения, — в тридцать седьмом году мне довелось работать с первыми тракторами ЧТЗ. Тоже все ломались, запчастей не было. Приходилось выкручиваться, как и вам сейчас.

Старый агроном достал из внутреннего кармана пиджака потертый блокнот в клеенчатой обложке и химический карандаш, начал набрасывать схему.

— Видите, здесь нагрузка максимальная, — он указал на место излома старой рамы. — В те времена мы делали так, ставили не одну толстую балку, а несколько тонких. Если одна лопнет, остальные выдержат.

— Интересная идея, — согласился я, изучая набросок, сделанный дрожащей, но твердой рукой. — Мы пошли примерно таким же путем.

— Это не идея, это опыт, — улыбнулся Токарев, обнажив золотые коронки на передних зубах. — Тридцать пять лет в агрономии. Я видел, как техника развивалась от деревянной сохи до комбайна «Нива». Надо просто не бояться экспериментировать и учиться на чужих ошибках.

Он направился к своему «Москвичу», покопался в багажнике среди мешков с картошкой и банок с вареньем, достал толстую папку, перевязанную тесемкой, с пожелтевшими от времени чертежами.

— Вот, возьмите, — сказал он, протягивая мне папку. — Чертежи самодельных орудий времен войны и сразу после нее. Может пригодится. Там и культиваторы из танковых траков, и сеялки из пулеметных лент. Все проверено практикой.

Я полистал чертежи, аккуратные карандашные рисунки на пожелтевшей чертежной бумаге, выполненные рейсфедером и линейкой. Инженерная мысль военного времени, когда каждый кусок металла был на вес золота.

— Спасибо, Михаил Семенович. Очень ценные материалы.

— А я посмотрю, как у вас дела идут с освоением земель, — сказал старик, доставая из машины трость с резиновым наконечником. — Если не против.

Токарев остался до вечера, с живым интересом изучая наши методы террасирования и очистки почв. В обед мы пригласили его в столовую, где Зинаида Петровна в белом переднике и косынке угощала гостя борщом со сметаной и пирожками с капустой.

— В наше время такой борщ только по праздникам варили, — говорил старик, прихлебывая из алюминиевой ложки. — А сейчас каждый день такое изобилие.

За обедом он рассказывал истории о довоенном сельском хозяйстве, когда каждый агроном был одновременно изобретателем и инженером от нужды.

— Помню, в тридцать девятом году у нас трактор единственный сломался накануне посевной, — вспоминал Михаил Семенович, отламывая кусок ржаного хлеба. — Коленвал треснул. Новый из Челябинска везти, месяц ждать. А время