Кровь вассалов - Владислав Добрый

— Подойдите ближе, — произнёс он. Только сейчас я понял, что он говорит, даже не открывая рта. Слова возникали в воздухе вокруг, как шум ветра. Очень знакомо. Стерео, звук вокруг…

Фарид сделал шаг, потом другой. Сложил руки на животе. Готовность к сюрпризам. У меня стойка с кинжалом, учёные-деканы Университета пользуются другими стойками и оружием, но суть та же. Я старался контролировать дыхание, чтобы быть готовым к схватке. Или, бежать. Пожалуй, пока я больше склонялся к последнему — несмотря на всю пассивность Владыки, что-то внутри меня кричало от ужаса, как прибитый к земле заяц на которого наезжает асфальтовый каток.

— Если что, — сказал я, едва слышно, — я рядом, сеньор Фарид.

Фарид бросил быстрый взгляд на меня, полуобернувшись, и усмехнулся краем рта. И подошёл ближе к каменному. Владыка посмотрел прямо на него. И в этот миг я почувствовал, как что-то упало на меня — словно влажная ткань прилипла к коже.

Мир изменился.

…Песок.

Красная пыль, тяжёлый воздух. Каменные ворота, изъеденные временем. Я вижу их глазами Фарида — молодого, дерзкого, горящего от жажды к власти, женщине и силе. И полном надменности и упрямства.

Перед ним — элементаль. Существо из пламени, огненный смерч в доспехах из жара и света. Крики людей позади — глухие, далёкие. Рядом сгоревшие до состояния угля тела людей и лошадей, наполовину расплавленное оружие. Фарид в бою, и бой идет уже давно.

Фарид бросается вперёд. Он окружен потоками воды и пара. Ему жжёт кожу, он чувствует, ноют многочисленные ожоги, и обваренная кожа на ногах трескается от быстрых движений, но чародей останавливается. Я впервые вижу изнутри, как заклинание сплетается в голове чародея. Это не просто усилие, не напряжение некой мышцы в мозну, как у меня, а тонкая игра на образах и чувствах. Он дергает себя за нити ассоциаций, каждая нить это нота, которая сплетается в мелодию. Чародей делает это спешке, небрежно, через боль, но — срабатывает.

Из толстого, наполненного водой бурдюка с особым раствором, вырывается поток воды. На ходу сплетаясь в скакуна эта волна врезается в огненного элементаля и оба исчезают в облаке пала. Элементаль уже был ослаблен. И он не может удержать себя в материальном. Элементаль развеивается, превращаясь в россыпь оранжево-красных искр, которые противоестественно долго не гаснут в наполненном влагой воздухе, кружась в водовороте. В центре огненного столба — огненный камень, пылающий сущностью побеждённого духа огня.

Фарид хватает его, чувствует, как он обжигает пальцы, и почти смеётся сквозь кровь и гарь:

— Для тебя, моя…

Резкий обрыв. И вот уже другое место, другое врем. Фарид в богатых одеждах скрывающих повязки на ранах. И он исполнен уверенности. И смотрит на женщину так, как может смотреть мужчина, который знает — ему нельзя отказать. В его руке сущность огня. Он протягивает его на раскрытой ладони. Это подарок. Подарок, достойный царицы цариц.

Она отворачивается. Женщина в лёгком прозрачном платке, вдруг становится чужая. И недосягаемая. За её плечом стоит другой мужчина. Богатый. Сильный. Более сильный.

— Оставь его себе, Фарид, — говорит она тихо. — Мне он не нужен.

И пламя внутри гаснет.

Я выдохнул, открывая глаза. Воздух в храме был холоден, но пальцы жгло, будто я держал камень сам.

Фарид стоял перед троном, тяжело дышал. Лицо его было серым, но руки — неподвижны. Владыка склонил голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри.

— Богатая жизнь, — сказал он так и не пошевелив губами. — Полная.

Я шагнул вперёд и протянул ладонь.

— Камень. Дай мне камень и говори с ним. А мне надо идти. Ну же!

Фарид моргнул, словно не сразу меня узнавая, потом опустил руку в потайной карман и отдал мне красный осколок огня. И не дав ему опомниться, я толкнул Волока в бок:

— Пойдём. Нам нужен мост. Черный.

Я оставил Фарида у трона. Его лицо было недвижно, но пальцы едва заметно дрожали, словно он держал что-то невидимое. Владыка не смотрел на нас — всё его внимание было внутри, в чьих-то чужих воспоминаниях.

Мы с Волоком быстро обошли и его, и трон с Владыкой. И почти сразу нашли нужный мост. Он не был черным целиком, только шероховатые пласт камня сверху. Камень будто впитал в себя ночное небо: чёрный, гладкий, тянущий взгляд в глубину. Ни знаков, ни высеченных символов, только тьма и странное мерцание у самого края.

Я достал амулет памяти, что я нашел в сокровищнице Горящего Пика.

— Сеньор, вы уверены, что нам нужно туда? — прошептал Волок.

Его можно было понять. Честно говоря, строителям моста, если конечно мост был построен а не каким-то образом выращен из скалы следовало подумать хотя бы о перилах. Впрочем, он был достаточно широк.

— Нет, — сказал я честно. — И я даже не хочу туда идти. Вот только люди становятся теми, кем-то, только делаю то, что не хотят, ради того, в чем нет уверенности. Это последний урок, Адреан.

Волок дернулся от своего имени.

И я двинулся вверх. Камень оказался шероховатый, и хотя подъем был резкий, я не скользил. Сначала ничего не произошло. Тишина. Только звяканье железа моих лат и дыхание Волока позади. Ну, еще ровный шум крови в ушах. Я, очевидно, взволнован.

Мы быстро дошли до конца. Отвесной и неровной каменной стены, из щелей в которой росли кривые деревья. Я постоял немного. И потянулся к памяти амулета в руке. Сработало проще и быстрее, чем тогда, когда я активировал его в Караэне.

Я — он. Итвис, первый из рода. Сотни лет назад.

— Вот оно, — чужой голос звучал во мне, сухой и тяжёлый. — Путь открыт.

Его рука — моя рука — держит амулет, но амулет другой: живой, пульсирующий, как сердце. Символы вспыхивают на нём, будто отвечая на дыхание владельца.

Взгляд опускается на Волока — но это не Волок, а другой, рыжебородый рыцарь в чёрных доспехах, держащий посох из стеклянного дерева. Я знаю его имя, хотя никогда не слышал его: Гард Энн, мой сюзерен, который умрёт пройдя до конца моста.

Итвис поворачивается к нему:

— Скоро встанете вровень с богами.

Гард Энн отвечает, не колеблясь:

— Ну так не медли, щенок. Или мне пнуть тебя под зад, как