"Фантастика 2024-146". Компиляция. Книги 1-24 - Антон Дмитриевич Емельянов
К счастью, над проблемой работал не только я. Собирающий таланты «Севастополь» привез не только Лобачевского, но еще и множество менее известных ученых и просто горящих наукой офицеров. Они и подкинули варианты. Первый — смешивать два вида нитроцеллюлозы разной степени нитрации[99], второй, предложенный Петрушевским — смешивать один из видов с нитроглицерином[100]. На нем мы в итоге и остановились. Я помнил, что был еще пирроколодий, придуманный Менделеевым, но ничего похожего никто так и не предложил.
Тем более что оставалась еще одна проблема. Главная и старая, как этот мир.
Что такое старый порох — это 15% хорошего, не забитого золотой и смолой угля, 10% серы и 75% селитры. Селитра как основа для пороха была топливом любого противостояния за последние столетия. Есть селитра — воюем, кончилась — ну, пора подводить итоги. Недавно из-за нее, как оказалось, была целая война. У нас ведь как ее собирали — по отхожим местам, ну или в специальных ямах выращивали годами. А тут в Южной Америке нашли гуано. Оно же слежавшееся за века птичье дерьмо — на скалистых островах рядом с Боливией, Чили и Перу его были тонны.
И вот в 1840-м французский химик Александр Коше открыл способ получения нитрата натрия из гуано. А к нему оставалось добавить только соли, и вот уже готовая селитра. В моей истории в 1856 году, как только узнали об этом, в США даже приняли «Акт о гуано», который позволял их гражданам занимать любые острова со столь ценным ресурсом, а самим Штатам защищать имущество своих граждан. Но это дело будущего, а пока…
Кажется, раз мы уходим в бездымные пороха, то селитра — это уже прошлое, кому она нужна, но вот какая проблема. Чтобы нитрировать целлюлозу, нужен азот. А азот сейчас получают только из селитры. Вот и весь сказ. Именно поэтому у меня пока так мало нового пороха, и именно поэтому часть всех наших усилий сейчас направлена на поиск возможности промышленного получения азота.
С одной стороны, это даже неплохо: если получится, азот — это еще и удобрения, которые в местные голодные годы будут очень и очень кстати. Возможно, не меньше пушек или новых летательных аппаратов! С другой стороны, хрен его получишь! Я вот помню немца Габера, который за свою установку по получению азота — кстати, как раз для пороха — получил Нобелевскую премию в 1918-м. Так там, пусть температура и невысокая, но давление нужно под 170 атмосфер и катализатор из урана. В общем, пока мы были в тупике, но друг Лобачевского, Попов, хотел попробовать извлечение азота из атмосферы с помощью электрических разрядов. Звучало странно, но вдруг получится… В общем, ждем. И продолжаем работать над тем, над чем можно работать.
Оставив Руднева, я отправился к летным мастерским, по пути невольно бросая взгляд в небо. И ведь «Севастополь» с Михаилом улетел только сегодня утром, раньше чем через неделю и думать нечего об ответе из столицы на наши новости. Но все равно ждешь.
— Господин капитан, господин капитан! — мне навстречу бежал незнакомый нижний чин в форме Владимирского полка. — Там ваша «Пигалица» того!
— Взорвалась? — почему-то в голову пришло только это.
— Нет! Сашку Петрова убила! Он ее пнуть хотел, чванился… А она его словно молнией!
Не взорвалось ничего, но ситуация выходила ненамного лучше. Удар молнией — это явно статическое электричество после полета на высоте. Обычно мы его собираем на разрядники — по факту, резисторы — готовимся защищать будущую электронику, да и в целом неприятно, когда тебя постоянно током щекочет. Но во время боя что-то могло повредиться, и тогда неизвестный дебошир получил бы полноценный разряд.
Мог он убить? Мог, но, возможно, еще не все потеряно. Я перешел на бег.
21 марта 1855 года
Михаил отправил отцу телеграмму еще из Севастополя. Значит, тот уже 4 дня как в курсе их авантюры, но подробности сможет узнать только от него. Молодой великий князь в предвкушении смотрел на немного подзабытый ландшафт столицы. Всего шесть утра, город еще не проснулся… Он не успел ничего додумать, потому что из Петропавловской крепости донесся звук выстрелов. Три штуки, ровно в шесть утра. Все как и положено по Печальному ритуалу.
По спине Михаила побежали мурашки.
Глава 9
Иногда память выкидывает странные фортели. Ты лишь пару раз читал памятки по первой помощи, но тут, увидев, лежащее без движения тело и услышав, что человек только-только перестал дышать, сразу же вспомнил, что делать. Каждое движение вспыхнуло, словно отпечатанное в мозгах огненными письменами.
— Давить на грудь, чтобы она ходила примерно на 5 сантиметров. Ритм — чуть больше 2 толчков в секунду… — я говорил, чтобы точно все вспомнить, и сразу делал. — Тридцать ударов и два вдоха.
Первый подход, второй…
— Ваше благородие, — меня попытались остановить.
— Невместно мертвого мучить, — на плечо даже легла чья-то рука.
И тут тело получившего разряд солдата снова выгнулось дугой. Глаза распахнулись, расширились, и он вдохнул полной грудью. Закашлялся скопившейся в горле слюной и дальше задышал уже обычно, осторожно.
— Сашка! Вернулся!
— Капитан вернул Петра с того света!
Вокруг все громче раздавались перешептывания. Еще бы, в реальной истории подобный массаж впервые показали только в 1903 году. Стоп, а почему солдата называют то Сашкой, то Петром? Решив, что это хороший повод сменить тему, я и спросил его об этом.
— А это прозвище, — голос солдата еще хрипел. — Меня иногда так называют, потому что я всегда в церковь хожу, если есть возможность. Темные, не понимают, что близость к богу — это часть каждого русского человека. Про это сам министр просвещения граф Уваров говорил!
Так я узнал, что Сашка — не крестьянин, а наследственный мещанин, который, запомнив знаменитую триаду Уварова про самодержавие, православие и народность, начал считать себя немного выше всех остальных. Обычных, необразованных и грубых. Вот только эти крестьяне в отличие от образованного Сашки на самолет не кидались.
— Зачем «Чибиса» пинал? — убедившись, что парень окончательно пришел в себя, я продолжил расспросы.
— Ой, — Сашка сразу покраснел.
А потом выдал такое, от чего уже я серьезно задумался. Как оказалось, он
