Фантастика 2025-103 - Сергей Благонравов

Он махнул рукой лаборанту:

— Приблизь зародыши.

Изображение увеличилось, и я разглядел шесть крошечных вкраплений. Одно из них было чуть крупнее остальных.

— Вот, смотрите.

Он взял указку и выделил каждую искру:

Энергия Молний (Электромания)— Молниеносные атаки, удары током, электромагнитные поля.— Ускорение рефлексов за счет стимуляции нервной системы.— Зарядка и перегрузка механизмов.

Плазменная Энергия— Контроль раскаленной плазмы.— Энергетические клинки и взрывные сферы.— Плазменные щиты через ионизацию воздуха.

Космическая Энергия (Тьма)— Гравитационные рывки, мини-сингулярности.— Телепортации через «космические коридоры».— Замедление времени в локальной зоне.

Биоэнергия (Жизненная Сила)— Поглощение и перераспределение жизненной силы.— Ускоренная регенерация… или мгновенное старение врагов.— Энергетические связи между живыми существами.

Тенемор (Энергия Хаоса)— Искажение реальности (случайные эффекты).— Разрушение магических структур.— Спонтанные телепортации и аномалии вокруг носителя.

Криоэнергия (Абсолютный Ноль)— Замораживание объектов до атомного уровня.— Ледяные конструкции, которые не тают.— Остановка молекулярного движения.

— Ничего себе… — вырвалось у меня. — И я могу всем этим пользоваться?

— К сожалению, нет, — профессор покачал головой. — Это лишь зародыши. Вам не хватит энергии нужного типа. Есть методики преобразования, но это не дело одного дня.

Я хотел спросить еще что-то, но вдруг заметил, как черная искра (Космическая Энергия) дрогнула, затем разделилась на две, потом на четыре части… и слилась с той, что была чуть крупнее.

— Что это? — я указал на экран.

Профессор замер, его глаза расширились.

— Это… невозможно.

Лаборант резко вскочил, датчики запищали.

— Профессор, показатели зашкаливают!

Полусфера загудела, свет внутри нее стал пульсировать.

— А вот теперь мы подошли к моей просьбе, — профессор откинулся в кресле, сложив пальцы домиком. Его взгляд стал проницательным, почти хищным. — Как я сказал ранее, после Петра Первого молодые рода — редкость. Раньше у ученых был только артефакт, а сейчас — датчики, системы анализа… Он провел рукой над экраном, где все еще пульсировали энергетические узоры. — Мне как профессору крайне любопытно наблюдать процесс развития зародышей. Вот сейчас мы с вами видели, как усилился зародыш Тьмы.

Я нахмурился. — Но почему это произошло?

Профессор усмехнулся, в его глазах мелькнула хитринка. — А вы, молодой человек, не догадываетесь?

— Нет.

— Что ж… Он наклонился вперед, будто собирался поведать великую тайну. — Вспомните, что значимого случилось с вами за последние дни?

В памяти всплыло лицо Ольги — бледное, с тенью боли, но благодарное. — Два дня назад я был донором для Ольги… Точно, ей искали донора Тьмы. Но… я же отдавал энергию, а не принимал.

— А вот это, — профессор щелкнул пальцами, — и есть квантовая запутанность! Донорство обычно проводят внутри рода, а вы — со стороны. И у вас, кстати, невероятно повезло, оказался элемент Тьмы. Вы отдали нейтральную энергию, а Вселенная… в благодарность усилила ваш зародыш. Он задумался. — Как будто где-то в вашей крови уже был отголосок этого дара.

Я почувствовал легкий озноб. — То есть… мой предок мог обладать Тьмой?

— Возможно. Но это не главное. Профессор встал, заложив руки за спину. — Вы сейчас — удвоенный шанс изучить не только развитие зародышей, но и влияние донорства на энергетику мага. Надо будет поговорить с Шуппе… Он бормотал что-то себе под нос, затем резко обернулся. — Ее внучку тоже нужно протестировать. Правда, я не знаю, какие результаты были в медицинском вузе… Но думаю, мы с коллегой найдем общий язык.

Я медленно кивнул, но внутри все сжалось. — Профессор… я соглашусь на ваши исследования. Голос дрогнул. — Но… я не стану объектом для опытов?

Старик замер, затем рассмеялся — сухо, но без злобы. — Нет, не станете. Ну… если чуть-чуть. Он махнул рукой, словно отмахиваясь от моих страхов. — Но все — только на вашу пользу и во имя науки! Мы переговорим с коллегой и, думаю, найдем, чем вас… заинтересовать.

В его голосе сквозила уверенность, но последняя фраза заставила меня насторожиться.

— Тем более, — профессор понизил голос, — прежде чем проводить опыты, нужно согласовать все напрямую с Императором. Ни одно министерство не имеет права принимать такие решения.

От этих слов стало одновременно и спокойнее, и тревожнее.

Значит, дело серьезнее, чем я думал.

— Что ж, — профессор взял мой паспорт и аккуратно заполнил графу «Энергетический профиль». — Запишем: чистая энергия и шесть зародышей. Об усилении Тьмы пока умолчим — рано, это еще ни о чем не говорит. Он протянул документ, и в его глазах мелькнуло что-то между одобрением и предостережением. — Когда изучите методики усиления и пройдёте три года в вузе, будет повторное тестирование. Оно определит ваш профессиональный путь… да и судьбу в целом.

Я кивнул, пряча паспорт во внутренний карман.

— Можете идти, молодой человек.

Аудитория осталась позади, за тяжелой дубовой дверью. В коридоре было пусто — только Семен, прислонившийся к стене и листающий что-то в телефоне. Он поднял голову, увидев мое задумчивое выражение.

— Ну что, маг девятого уровня? — пошутил он, но в голосе сквозило любопытство.

— Пошли, — буркнул я.

— Рассказывай. – настаивал Семен.

— Потом. Сразу вам двоим, — я хитро прищурился. — Мне надо посоветоваться с твоим дедушкой. У него и опыт есть, и связи. Надо решить, что делать с результатами.

Мы вышли из здания, и вечерний воздух обнял нас прохладными объятиями ранней осени. Пятничный город затихал, укутываясь в золотисто-багряный наряд – первые желтые листья, словно фантики, шуршали под ногами, а в воздухе витал тот особый аромат, когда летняя сладость смешивается с предчувствием первых заморозков. Ветер, еще вчера ласковый и теплый, сегодня щипал щеки едва заметной колючестью, напоминая, что все времена года приходят вовремя.

До отправления поезда в Великий Новгород оставалось ровно пять часов. Мы решили поужинать втроем и обсудить всё за столом.

На ужин у нас было овощное рагу с курицей — осень, всё-таки, сезон кабачков. Сладкие ломтики, пропитанные томатным соусом, таяли во рту. Степан Фёдорович налил всем домашнего кваса – темного, с насыщенным хлебным ароматом, в котором угадывались нотки изюма и мяты. "Для ясности ума", – сказал он, разливая напиток по высоким медным кружкам, покрытым каплями конденсата. Квас оказался слегка газированным, с приятной кислинкой, которая идеально оттеняла сладость рагу.

Прерываясь на глоток освежающего напитка, я начал рассказывать о тесте. Голос мой звучал ровнее, чем я ожидал, хотя пальцы непроизвольно