Фантастика 2025-198 - Игорь Семенов
- Помнишь Кубу? – после опять затянувшегося молчанья произнесла Вика. – Американцы тогда вновь грозились войной…
- Помню, конечно, - согласился Михаил.
Помнить он, конечно, помнил, но помнил свою версию истории… И официальную версию, и то, что потом узнал про ракеты. В этом мире, кстати, официальная позиция была несколько иной: по просьбе кубинского правительства СССР решил разместить свои военные базы для защиты острова от возможной империалистической агрессии со страны США. Что, конечно, вызвало панику у американцев, их планы задушить кубинскую революцию летели псу под хвост! Ну да, тут же «мирное сосуществование» с буржуями никто не объявлял, потому все логично и не так уж и далеко от правды… Ракеты? Так это же все частности! Ракетная база – она же тоже военная?
- Папа мой тогда уж вещи собирал… Думал, что вот-вот в армию обратно могут призвать, а мама с бабушкой тайком плакали, - полушепотом произнесла Вика. – И мне тоже страшно было…
- Ничего, Вик, - улыбнулся Михаил. – Никто на нас не нападет. Американцы кто угодно, но все же не полные дураки. Понимают, что в Третьей мировой, ядерной войне, победить невозможно. Они постараются развалить нас изнутри… Ну а наша, как советских людей и комсомольцев, задача – не дать им этого сделать.
- В смысле? – удивленно взглянув на Михаила, произнесла Вика.
- А в прямом, - ответил он. – Помнишь, что товарищ Сталин говорил про обострение классовой борьбы по мере движения вперед?
- Кто ж этого не знает? – пожала плечами девчонка.
- Ну вот я как раз про это. Никто не сможет нам помешать в строительстве коммунизма… кроме нас самих. А американцы будут помогать всевозможным фашистским недобиткам, разжигать межнациональную вражду, пытаться протащить во главу партии и правительства таких людей, кто захочет быть не товарищами, а господами, будет стремиться восстановить капитализм… Захочет не работать, но иметь все, что только душе угодно. Помнишь, Вик, сколько «старых большевиков» стали ворами и предателями, позарились на варенье с печеньем от буржуинов? Будут поощрять деятельность всякой «контры» из зазнавшейся, считающей себя «мозгом нации» и презирающей рабочих с крестьянами, части интеллигенции. Вот этого нам и надо бояться…
- Вот ты о чем… - задумчиво произнесла Вика. – А ведь сколько я слышала эти слова товарища Сталина, а о таком даже и не думала… Считала, что он лишь о «бывших»…
- Беда в одном, - грустно усмехнулся Михаил. – «Бывшие» ведь тоже не из ниоткуда взялись. У большинства из них далекие предки из крестьян или мастеровых были…
- Согласна, - после долгого молчанья ответила Вика. – А я и не заметила, как ты повзрослел. Словно старший брат говоришь…
- Все мы не молодеем, - усмехнулся Михаил. – А мы ж с тобой и не общались никогда особо. Вот и не заметила…
- Наверное… - кивнула в знак согласия девчонка.
Они так и стояли у окна, задумчиво глядя куда-то вдаль… О чем думала Вика – Михаил, разумеется, не знал, ну да вроде отвлек ее от мыслей о войне – и то хорошо. А вот ему в голову мысли лезли далеко не самые приятные… Вновь и вновь вспоминались «застой», «самый коммунистический вид спорта» в виде «гонок на катафалках», «перестройка», развал СССР, разгул дикого капитализма в России и крах экономики. Он помнил все – успехи и неудачи, победы и поражения, надежды на светлое будущее и крах советской мечты… И очень не хотелось, чтобы однажды это повторилось и в этом мире. От мыслей их отвлек лишь звонок на перемену…
- Ну пошли что ли, - усмехнулась Вика. – Разговоры теперь пойдут…
- Плюй на них. Собака лает – ветер уносит…
«А ведь и в том мире тоже начинались было на счет них разговоры», - вдруг вспомнил Михаил. И ведь как раз вскоре после этого и Ленка «милостиво согласилась» с ним встречаться… Уж не ревность ли взыграла? То она себя чуть ли не королевой считала, за кем он как собачонка бегает, а тут вдруг вроде как на другую внимания обратил! Хоть на самом деле и не было ничего… Нет уж, нафиг эту стерву! Даже вспоминать мерзко, а уж видеть ее – и подавно. Ну да не долго уж осталось, закончит школу – и все! Пусть в этом мире Ленка себе другого дурачка ищет, кто будет сквозь пальцы смотреть на то, что его жена потаскуха…
Эх, как все неожиданно менялось, когда посмотришь на события детства более взрослым взглядом… Что Ленка, которая когда-то мнилась любовью всей жизни, а теперь воспринималась лишь как самовлюбленная, эгоистичная девка. Что Вика – на которую в детстве и внимания не обращал, а сейчас вдруг понял, что она была влюблена в него. Хотя и несколько удивляло, чем же он сумел обратить на себя внимание «комсомолки, спортсменки и первой красавицы», пусть и далеко не отличницы, их класса, но в таких вопросах далеко не всегда можно найти логику… Впрочем, это все равно не имело никакого значения. В прошлой жизни, не будь там Ленки, что-то у них, может быть, и могло бы выйти. В этом – точно нет.
Когда они дошли до класса, все еще только начинали собираться и расходиться – и отреагировали все точно также, как и в прошлом варианте истории. Явное удивление вкупе со слегка насмешливыми взглядами некоторых парней и девчонок – дескать, «вон оно как, значит?» Легко ж делать неправильные выводы из всяких мелочей…
- Вик, останься, - когда она, собрав вещи, отправилась было к выходу из класса, окликнула девчонку русачка.
О чем они там говорили, хоть в той, хоть в этой реальности, для Михаила так и осталось тайной – но Вика пришла на урок лишь под конец перемены и, с мрачным видом кинув на скамейку портфель, стала выкладывать на стол чертежные принадлежности. Следующий урок Михаил старательно косячил, изображая чертеж на уровне «старательного школьника», хотя нутро в очередной раз буквально вопило, что он бракодел, и его любой нормоконтролер завернул бы за столь небрежно оформленный чертеж. Рисовать такую похабщину ему было откровенно противно, сказывался многолетний опыт работы конструктором. Но для школы и это было очень хорошо – так что Михаил в очередной раз получил «пятак»…
Следующим предметом была, как называли предмет школьники, «допризывка», где спрашивали по изученным на двух
