Королевская кровь - Дэниел Абрахам

Речь была убедительна и произносилась с гладкостью хорошо отрепетированного монолога. Китрин покачала головой:

– Рассказ хороший, со смыслом. Однако…

Дартин подался вперед и положил перед ней какой-то предмет. Драконий зуб – изогнутый, длиной с ладонь. Острие неровное, в зазубринах, со стороны корня – разделенные промежутками крюкообразные выступы, которыми зуб крепился в массивной челюсти. Взяв его в руки, Китрин подивилась немалому весу.

– В мире полно скрытых вещей, – добавил дартин. – Больше, чем вы можете вообразить. И некоторые из них годятся не только на безделушки.

Китрин повертела огромный зуб в руках; мозг жгло как огнем. Ни царапин от инструментов мастера-камнереза, ни плоского следа от формы для отливки. Если он фальшивый, то ей этого никак не обнаружить. А если даже и настоящий, то мало ли зверей соответствующей величины. Интересно, как выглядели бивни Пыкк до того, как их удалили? Может, и этот клык – никакая не экзотика, а попросту бивень массивного йеммута.

А может, это зуб дракона.

– После падения драконов много чего исчезло, – продолжал дартин. Горящие глаза походили на пламенеющие свечи, сквозь веки при мигании становились видны кровеносные сосуды. – Что могло сгнить, уже сгнило, однако есть и то, что неподвластно времени. Дайте мне ссуду на повозки и лопаты, и я привезу вам сокровища, о которых человечество успело позабыть. Сокровища, которые оно видело лишь в мечтах.

Да, чуть не выпалила Китрин. Да, возьми ссуду и вытащи меня из этого города, давай добудем кучу денег, чтобы создать новый банк и выставить на улицу Комме Медеана с его Пыкк Устерхолл.

Вместо этого она отодвинула от себя драконий зуб. Красивая сказка. Несбыточный сон. Даже не будь Пыкк, преграждающей дорогу к сейфу, все равно для Китрин единственным ответом оставалось бы «нет». Дартин предлагал отчаянную игру, и тот факт, что Китрин к ней потянуло, говорил больше о состоянии ума Китрин, чем о деловых рисках.

Дарр Синлама насупился:

– Стало быть, нет?

– Нет, – покачала головой Китрин. – Кого-нибудь отыщете. Монолог у вас хороший, его логика увлечет любого, кто склонен увлекаться. Отлично подойдет аристократ, у которого денег больше, чем здравого смысла. Я руковожу банком. Мы зарабатываем деньги не на великодушных жестах и увлекательных приключениях.

– Сочувствую. Значит, считаете, что я мошенник? Пытаюсь сыграть на вашем доверии?

– Нет. Думаю, вы вполне искренни. Однако не стану вас презирать, если это не так.

Дартин кивнул и встал.

– Не выпьете ли кофе? – предложила Китрин.

– Нет, – мотнул он головой. – Спасибо, магистра. Буду искать аристократа, у которого денег больше, чем здравого смысла. Предпочтительно из тех, кого вы еще не обчистили.

В голосе слышалось раздражение. Неудивительно, ведь он надеялся на другой исход.

– Не забудьте драконий зуб, – ответила Китрин.

– Пусть останется у вас. Когда услышите, что я нашел кое-что получше, он вам обо мне напомнит.

– Что ж, спасибо, – произнесла Китрин, провожая его взглядом.

Путешествий вдали от драконьих дорог ей хватило с избытком в тот год, когда она, спасаясь от подступающей антейской армии, пробиралась сквозь снег и мерзлую грязь в повозке с сокровищами, на которые можно купить целый город. Тогда приключение не казалось таким уж захватывающим, однако чем больше проходило времени, тем большей теплотой отзывались воспоминания.

Китрин покончила с кофе и медовой булочкой, слизнула с пальцев глазурь, спрятала в сумку драконий зуб и отправилась к себе.

Дартин, разумеется, прав. О побочных тропах знают не только охотники за сокровищами, но и контрабандисты. Драконьи дороги покрывали изрядную часть континента – но всего лишь часть. Там, где их не было, люди селились мало. Дороги из драконьего нефрита пролегали и через леса, но не через дремучие, поскольку в дремучих вообще не торились пути. Лесорубам было проще добраться до урочища с возрастом сто-двести лет, чем забираться по бездорожью, по крестьянским тропам в чащобу к тысячелетним дубам – и к тому, что дремлет под их корнями. С драконьих дорог сворачивали только мечтатели и те, кому было что скрывать.

Китрин вспомнила утомительный путь в снежных заносах и тогдашних спутников. Мастер Кит и труппа актеров. Тимзин-караванщик с его проповедями за ужином. Торговец железом, вечно затевавший споры. Кэри, Микель, Шершень и Смитт. И Сандр, с которым она целовалась и едва не дошла до большего. И Опал. Если бы снегом не занесло перевал у Беллина, Китрин бы никогда не познакомилась с ними по-настоящему. Караван ушел бы напрямую в Карс, как и собирался, и не свернул бы с драконьей…

Сердце забилось чуть ли не раньше, чем она сообразила почему. План явился ей сам собой, будто его вычертили на внутренней стороне черепа, пряча за занавесом до последнего мига. Перед ней развернулось простое, очевидное, совершенно ясное решение проблемы Пыкк Устерхолл. Китрин остановилась посреди улицы и облегченно рассмеялась.

Контора не располагала помещением для нотариуса, поэтому Пыкк занимала квартиру через две улицы от банка, между второсортной баней и лавкой мясника. На двери из тяжелого дуба красовался чугунный дверной молоток в форме собачьей головы. Разгадывать символизм такого сочетания Китрин даже не пыталась. Голос Пыкк из-за двери звучал приглушенно и невнятно, но, как только выяснилось, что Китрин не сборщик налогов и не грабитель, засов лязгнул, и дверь со скрипом повернулась на кожаных петлях.

– Можно войти?

– Разумеется, магистра, – буркнула Пыкк, отступая на шаг.

Квартира если и уступала размером жилью Китрин, то не слишком. Зато стол был намного больше. Конторские книги лежали раскрытыми, недописанный отчет ждал продолжения. Китрин разглядела тщательно выведенные цифры и иные символы, записанные особым банковским шифром.

– Чему обязана такой честью?

– Отчетам. Когда они будут готовы к отправке?

Пыкк скрестила руки на груди:

– Видимо, через неделю. Максимум через две. Зачем тебе?

– Не хотите ли вы лично отвезти их в главную дирекцию? Побыть немного в Нордкосте? Я бы могла здесь присмотреть за делами, пока вас нет.

Лицо Пыкк, как и предполагала Китрин, исказилось презрительной усмешкой.

– Это вряд ли, магистра. Мне выданы четкие инструкции.

– Что ж, – заявила Китрин, протягивая нотариусу мягкий лист бумаги сливочного цвета. – Не говорите потом, что я не пыталась вас спасти.

Пыкк, нахмурившись, развернула бумагу и пробежала глазами текст. На лице проступили замешательство и недоверие.

– Ты приглашена на пир?

– Да, – подтвердила Китрин. – Придется вам идти вместо меня. А я повезу отчеты в Карс.

Доусон

В Кингшпиле началась траурная церемония. Симеон, король имперской Антеи, лежал на ложе из цветов – красных, желтых