Испивший тьмы - Замиль Ахтар
Кагана йотридов? Так, значит, одноглазая – его жена.
– Думаешь, брак с Пашангом – это огромная жертва? – Девушка усмехнулась и подняла наглазную повязку, и под ней оказался видящий звезды глаз. Великолепные глубины тьмы. – Я потеряла часть своего тела, Селена. Но возместила потерянное во сто крат, потому что была готова пойти по любому пути. Была готова забыть о прошлом и войти в те двери, которые судьба оставила открытыми.
– Для меня это не так просто, Сира. Я не такая сильная, как ты.
Так, значит, ее зовут Сира. Я никогда не забуду это имя.
– Прошло всего полтора года с тех пор, как ты покинула Крестес, верно? – спросила Сира.
Полтора года? Селена отсутствовала всего несколько месяцев.
Быть может, это видение о еще не случившемся. О том, что только произойдет. Похоже, я вижу будущее Аланьи. Каким-то образом каган йотридов и его жена получат там власть – в результате таких мощных потрясений, из-за которых обрушится Башня мудрости, – и единственная дочь императора окажется в услужении у жены кагана.
– А кажется, что гораздо дольше.
– После того как меня забрали, в первые годы я чувствовала себя такой же потерянной. Но, в отличие от тебя, у меня была миссия. Марот дал цель и тебе, разве нет?
– Ты права. – Селена вытерла платком масло с губ и кивнула. – Один из Двенадцати попросил меня служить тебе, а я почему-то жалуюсь.
Неужели она о том самом Мароте? Не может быть!
– Больше я не буду жаловаться, – сказала Селена. – Я сделаю все возможное, чтобы привыкнуть. Буду служить тебе всеми силами, султанша Сира, как просил святой Марот.
Похоже, она и впрямь имела в виду того самого Марота.
Девушки улыбнулись друг другу, и видение растаяло. Я снова сидел на соломенном тюфяке в тюремной камере.
– Мы найдем эту Сиру, – прошептал я себе под нос. – И она откроет Врата. Жидкость в водяных часах перетечет, а Инквизиция меня не получит.
В коридоре снаружи послышались шаги.
Я убрал рубин и схватился за кожаный ремень, чтобы не дрожали пальцы. А потом поднес его к губам и со всей силой прикусил.
Я глубоко вздохнул, протянул руку к видящему звезды глазу и приготовился сунуть пальцы по обеим сторонам глазницы.
– Мы доберемся домой, – прошептал я сам себе, пока шаги приближались. – Это лишь кочка на дороге.
Я вдавил пальцы в глаз. Череп пронзила жуткая боль. Я с такой силой впился зубами в ремень, что проделал в нем несколько новых дыр. Пальцы углубились дальше и обхватили нечто, похожее по консистенции на рахат-лукум. Трясущимися руками я сжал пальцы и с силой дернул.
Глаз оказался в ладони. Идеальный шар тьмы, покрытый кровью и слезами.
А потом он растаял, превратившись в темную жижу. Внутри плавали зеленые буквы, но я не знал этот язык. Затем и буквы растаяли, и в руке не осталось ничего, кроме прозрачной воды.
Когда шаги стихли прямо перед дверью, я снова надел на глаз повязку. Запах от воды был зловоннее уксуса, простоявшего несколько недель на солнце. Стоило вдохнуть его, и моя голова, которая и так уже болела, дернулась и стукнулась о твердую каменную стену.
– Капитан Васко деи Круз с «Морской горы», тебя обвиняют в колдовстве с помощью звезд. Признаешь себя виновным?
Видимо, меня затащили на стул и привязали к нему. Веки отяжелели, но после пощечины я открыл глаза.
Я находился в круглой комнате с богато украшенными мраморными колоннами. Через прозрачный потолок струился свет и преломлялся в витражах с изображением одного из Двенадцати на каждом окне.
Верховный инквизитор Барнабас восседал на подиуме в центре вместе с еще несколькими инквизиторами в черных и пурпурных мантиях. За ними на длинной скамье находились мои обвинители: Михей в медной маске, а также Ана и Мара. С другой стороны, ближе ко мне, сидели люди, которые, как я надеялся, будут моими защитниками: Хит и Антонио.
– Невиновен, – просипел я.
– Ну наконец-то ты очнулся. – Барнабас повернулся к писцу, занесшему большое перо над пергаментом. – Запиши, что обвиняемый не признает себя виновным. – Он обвел зал суровым взглядом. – Мы все собрались здесь сегодня, чтобы вынести вердикт на основе очевидных улик. Мы вверяем себя Архангелу и молимся, чтобы он указал нам путь к правосудию. – Никто в зале не пошевелился. Барнабас снова повернулся ко мне: – А теперь начнем допрос. Васко деи Круз, ты когда-либо занимался звездной магией?
– Никогда.
– Колдовал ли ты когда-нибудь с помощью звезд или иным способом?
– Нет.
– Помогал ли кому-нибудь колдовать?
– Нет.
– Ты когда-нибудь заключал с колдуном соглашение, формальное или неформальное? Вступал ли в контакт с колдуном?
– Насколько мне известно, нет.
Барнабас обратился к Антонио, сидящему на скамье рядом с Хитом:
– Ты служишь на том же корабле, верно?
– Да, – ответил Антонио.
– Твой капитан дал ложные показания?
Антонио посмотрел на меня. Задумался на мгновение, словно взвешивая, давать ли ложные показания. В конце концов, за лжесвидетельство наказывают плетьми или тюремным заключением.
– Капитан говорит правду, – сказал Две Аркебузы.
Пусть он и не из нашего моря душ, но верен мне. Я этого не забуду.
– Могу я высказаться? – раздался голос Мары.
– Говори, – нахмурившись, ответил Барнабас.
Она встала.
– Васко не слеп на один глаз. Его повязка скрывает дурной глаз, совершенно черный, и Васко говорит, что видит им звезды.
Барнабас терпеливо ее выслушал. А потом повернулся ко мне:
– У тебя и правда есть такой глаз, как она говорит?
Я помедлил, почти горюя по моему видящему звезды глазу.
– Нет.
– Подними его повязку, – приказал он.
Инквизитор повиновался лорду Иерофанту, но открыл лишь печальную дыру. Прежде Мара выглядела напуганной, но теперь пришла в ярость.
– Он выковырял глаз, – заявила она. – Вот почему он был без сознания.
– Ты выковырял колдовской глаз? – спросил Барнабас.
– Нет. Мой правый глаз загноился, когда я был еще маленьким, и его удалили, чтобы меня спасти. Я предпочел бы иметь этот глаз, ведь Архангел не просто так дал нам два, но с тех пор я научился обходиться одним.
Барнабас разочарованно вздохнул:
– Похоже, у нас недостаточно улик для быстрого приговора. Но достаточно для того, чтобы задержать обвиняемого и… снова допросить.
Именно это мне крайне не хотелось услышать. Я выколол свой драгоценный глаз не для того, чтобы из меня выбивали признание пытками. Судя по тому, как дернулись губы Мары, старающейся не улыбнуться, она была довольна.
Хит откашлялся:
– Лорд Иерофант, меня зовут Хит из Кессельроу, я главный целитель на «Морской горе». Могу я сказать суду кое-что