Адаптация - Екатерина Насута

– Ремонт, – сказал Игорь, теребя беличий хвост. – Новые технологии. Вам надо отдохнуть. Вам надо поесть. Скоро принесут еду. А после вы ляжете спать. Вы нуждаетесь в отдыхе.

– Я нуждаюсь в том, чтобы попасть в бункер.

– Нет.

– Почему? Вы обязаны обеспечить мне максимально комфортный и безопасный уровень существования.

Пена же расплывалась и застывала. Цвет ее изменялся, а по центру пунктирной линией проступала разметка.

– Жизнь Команданте – величайшая ценность! – Игорь вытянулся. – Ситуация слишком неоднозначна. Имеется риск покушения, и мы не можем допустить гибели…

– В таком случае, вы бы поторопились с анализами, – Ева шла медленно, приспосабливаясь к шагу Глеба. Тот хромал и выглядел сильно поврежденным, но тоже кивнул, присоединяясь к просьбе.

Игорь лишь развел руками:

– К сожалению, вы сами видели, что здесь творилось. Лаборатория погибла вместе со всем оборудованием. Мне очень жаль. А вам следует обратиться в больницу. Непременно обратиться в больницу.

И развернувшись, Игорь бодро зашагал по зиявшему яминами тротуару. Кромка асфальта поднималась и белела, превращаясь в бордюр.

– А своевременно получилось. Лаборатория нужна. Лаборатория погибла, – пробормотала Ева. И Айне мысленно с ней согласилась: совпадение, укладываясь в рамки теории вероятности, меж тем вызывало сомнения на бессознательном уровне.

В комнате Айне вскарабкалась на подоконник и села, повернувшись к окну. Начался дождь. Снаружи стекло подернулось рябью капель, которых становилось все больше и больше. Неравномерное преломление света сделала мир по ту сторону комнаты размытым и неровным, но вместо раздражения, Айне испытывала непонятное удовольствие. Вода рисовала узоры.

Айне наблюдала.

Думала.

– Ева права, – сказала она, прикладывая ладонь к стеклу. Из-за дождя его температура ощутимо понизилась. – Он лгал.

– Возможно, – Тод сидел на полу и перезаряжал пистолет. Патроны исчезали в широкой трубе механизма, коробка пустела. Дробовик лежал рядом.

– Но у меня нет логического объяснения подобному поведению. А у тебя?

Тод молчал. Спрыгнув с подоконника, Айне подошла к Тоду, села рядом и принялась подавать патроны.

– Ему выгодно установить истину.

– Не факт.

– То есть, у него есть мотив, который мне не известен?

– Да, – Тод скормил магазину последний патрон.

Патроны вытянулись по кромке стола. Сто двадцать один. Сто двадцать два. И сто двадцать третий стал на углу. Айне протянула руку, и Тод вложил следующий. Патроны были длинными, с блестящими гильзами и закругленными носиками пуль.

– Обыкновенные пули. Свинцовый сердечник в стальной упаковке, – палец Тода становится границей между завершенным рядом и рядом новым. Патрон в руке Айне похож на предыдущие, но Тод говорит, что этот патрон другой, следовательно, так и есть. Айне очень внимательно разглядывает его.

– А это уже экспансивные. Их конструкция такова, что при попадании в мягкие ткани, пуля разворачивается. Таким образом увеличивается диаметр пули и, соответственно, входного отверстия.

Айне помнит. Она видела дырки в мишенях.

– Есть два типа таких пуль. С экспансивной полостью и полуоболочечные, как эта. А вот бронебойные. Здесь сердечник уже из металлокерамики. Разрывные несут заряд пентрита или флегмантизированного ТЭН, который детонирует при попадании в цель… фрагментирующиеся…

Его список кажется бесконечным, но Айне нравится слушать.

И выстраивать по периметру стола патроны. Когда ряд их смыкается, Айне толкает крайний пальцем. Он падает, задевая соседние. Только цепной реакции не получается.

Это несколько огорчает.

– Эксперимент был бы более нагляден, – Айне снимает по пуле каждого вида и сразу же выдвигает условие: – Стрелять буду я.

Тод соглашается.

Тир – комната длиной двести метров. Ширина – не известна. Прозрачная перегородка разделяет комнату на две неравные части. Одна – лабиринт искусственного города, с переплетением улиц и чучелами людей. Вторая – пятиметровой ширины лента стрельбища. Над ней свисают трубы люминесцентных ламп, и мишень в ярком их свете кажется почти неразличимой.

– Стой здесь, – приказывает Тод, и Айне подчиняется. Он уходит в лабиринт, она изучает вывешенное на стенде оружие. Его много.

Отдельно висят ПП «Бизон-4-нуво» и автоматический дробовик SPAS-19. Тод называет их Аргументом и Фактом, хотя персонификация оружия не имеет смысла. В сочетании имен Айне видится скрытый контекст.

Созерцание к разгадке не приближает. От вопросов Тод уклоняется.

Возвращается он с манекеном подмышкой. У манекена нет лица, зато одет он по-настоящему. Майка с рисунком в виде спирали ДНК, брюки и высокие ботинки с толстой подошвой и белыми шнурками.

Отсчитав двадцать шагов, Тод устанавливает манекен, заботливо поправляет майку и ладонью разглаживает логотип.

– В него и целься, – поясняет он, снимая со стенда самый маленький пистолет. Но все равно оружие оказывается чересчур тяжелым и неудобным. Пальцы Айне с трудом обхватывают рукоять, до курка дотянуться у нее не выйдет.

– Ничего, вдвоем справимся.

Заряжает Тод. И патроны использует другие: те, которые в кармане Айне слишком велики для этого пистолетика.

– Теперь держи. Нет, не так. Палец убери, иначе затвором прищемит. Умница. А теперь поднимай. Вот так. Снимаем с предохранителя. Целимся…

Тяжело. Моделировать теоретический эксперимент легче. Но Айне старается. Ей следует научиться стрелять, хотя бы на будущее.

Но мишень вдруг кажется дальше, чем была.

– На спусковой крючок нажимаем плавно…

Грохот выстрела катится по дорожке, мигают лампы, проворачивается и падает мишень. Айне разжимает руки. Пытается.

– Нет, маленькая, нельзя бросать оружие. Оно обидится.

Оружие не способно на эмоции, но Тод серьезен. Он забирает пистолет, ставит на предохранитель, протягивает Айне и предлагает:

– Пошли. Экспериментаторша.

Манекен лежит.

– Это входное отверстие, видишь, какое аккуратное?

Прямо между двумя спиралями. Тод переворачивает манекен.

– А вот и выходное. Диаметр немногим больше. И раневой канал будет чистым. Это честные пули. И требуют от стрелка аккуратности.

Второй раз Айне готовилась к выстрелу, но грохот и дернувшийся в руке ствол все равно вызвали шквал негативных эмоций. Тод же, повторив манипуляции с пистолетом, опять потянул на дорожку.

На сей раз в груди манекена зияла дыра, в которую поместился кулачок Айне. А выходного отверстия не было. Тод, разодрав дыру пальцами, вытащил пулю.

– Расцвела, красавица. Распустила лепестки. Что напоминает? Лилию? Или ирис?

Кусок металла, хотя отдаленное сходство с лилиецветными, определенно, имелось. Айне взяла пулю, повертела и примерила к ране.

– Эти пули ты классифицируешь, как нечестные?

– Вроде того. Но тебе лучше использовать их. И если вдруг придется стрелять, целься в голову.

И Тод продемонстрировал, как. Ошметки наполнителя брызнули в стороны, и безликое лицо манекена перестало существовать.

– Шнурки, – сказала Айне. – И ботинки. Идентичность формы. Это стало определяющим фактором агрессии?

Непроизвольное сжатие кулаков подтвердило верность догадки.

– Дай руку. Покажи, – Айне попыталась разжать пальцы Тода. Он поддался. Перевернув его