КОМ-7 (Казачий Особый Механизированный, часть 7) - Ольга Войлошникова

— А зачем вам отдельный офис? — удивился Фридрих, который тоже вернулся из «немецких гостей». — У товарищества «КТК» в воздушном порту отличное помещение, выстроенное… как это? «На вырост»?

— Вроде того, — подтвердил я. — Но места там реально много. Учитывая, что Фридрих находится там же, и в таком случае вы сможете быстро согласовывать любые поставки…

— Так об этом я и толкую! — подхватил Фридрих. — Это было бы гораздо удобнее, чем созваниваться. Меньше непонимания и ошибок, выше качество труда! — последнее прозвучало как лозунг и почему-то окончательно убедило Дарью:

— Хорошо, давайте я попробую. Афанасия только нужно будет предупредить. А то свалимся ему, как снег на голову.

А Маша с Соней прекратили страдать от своей ненужности и согласились попробовать себя на преподавательских должностях. Для начала в качестве временных как будто бы специально приглашённых специалисток — организовать углублённый семинар по ледяной магии (тоже специальной, да-да).

Дамочки наши немедленно сделались этакие деловитые, прекратили страдать от того, как им скучно, и всё сидели с какими-то бумажками, составляли наполеоновские планы. И слава Богу.

СВАДЕБНЫЙ КОРШУН СНОВА В ДЕЛЕ

В Москве Бобровы обычно расселялись в просторной квартире недалеко от Патриарших прудов. Дверь мне открыла пожилая горничная, поинтересовалась слегка дребезжащим голосом:

— Его светлость Илья Алексеевич?

— Он самый.

— Профессор ждёт вас. Проходите-проходите, он в кабинете!

Я был препровождён к дверям весьма старомодно обставленного кабинета и объявлен:

— Его светлость, герцог Топплерский! — И было бы вовсе похоже на императорский приём, если бы она не спросила совсем по-домашнему: — Чаю-то в маленькой гостиной накрою, да?

— Извольте, душенька, — согласился Бобров. — Вы уж, как готово будет, кликните нас.

— Хорошо-хорошо, — закивала горничная и удалилась.

— Рад вас видеть, Илья Алексеевич! — тепло обнял меня Бобров. — Но, признаться, не ожидал, да ещё с такой срочностью. Чему обязан визиту? Присаживайтесь, голубчик, предложил он, сам занимая одно из кресел.

— Да мне сейчас удобнее было бы постоять. Я же, фигурально выражаясь, явился дань спросить «за двэнадцать лэт».

— Ч-чего? — не понял Бобров.

— Должок-с за вами, господин профессор, должо-о-ок.

— То я помню, что жизнью вам обязан, и в любой момент, любая помощь!..

— Помощи нам не надобно, — открестился я, — а вот прослышал я, дорогой Николай Гаврилович, что есть у вас золотое колечко, а у нас — подходящая к нему серебряная сваечка!

— Колечко? — профессор непонимающе бросил взгляд на свои массивные руки с единственным обручальным кольцом. — Я, честно говоря…

— Ч-чёрт… — я с досадой оглянулся по сторонам. — Экое мы, право, неудачное место с вами выбрали! Ни печи, ни камина…

— Да что, собственно… — Бобров тревожно приподнялся. — Илья Алексеевич, если б я не видел, что с вами всё в порядке, я бы, право, предположил горячку! Что происходит, объясните толком⁈

— Дорогой Николай Гаврилович, — я несколько покаянно вздохнул, — признаться, я использовал обстоятельства нашего с вами драматичного знакомства как повод.

— Это я уже понял! — он немного успокоился. — Однако в толк не возьму: что конкретно вам нужно?

— Дочь. Мне нужна ваша дочь. Видите ли, я здесь из-за неё.

Профессор покраснел:

— Позвольте, герцог! Вы ведь женаты!

— Да я же не для себя! — Я полез в ташку и вынул Хагеновскую книжицу. — Я, некоторым образом… Кхм… Для друга. Всё по инструкции! Вот, откройте на закладке.

Профессор развернул книжицу, увидел заголовок и хмыкнул:

— Поди ты, сваха! Однако, — он вернул мне томик, — вы пудрите мне мозги, ваша светлость! Насколько я знаю, все ваши друзья женаты и счастливы в браках.

— Прошу вас, без чинов, — покривился я. — А друзья женаты. Но не все!

— И кто же у нас… — он насупился, — претендент?

— Прежде чем вы ответите, напомню: все мои друзья счастливы в браке. Все четверо, а это уже статистика!

— Илья Алексеич, я начинаю подозревать дурное…

— Напротив! Честнейший человек, герой Дальневосточной кампании и довольно состоятельный дворянин. Не говоря уже о том, что ваша дочь станет княгиней.

— Уж не за ним ли она на фронт побежала?

— Не исключено.

— Выходит, у молодых-то уж слажено?

— Заметьте, я вам этого не говорил.

Профессор совершенно неаристократично фыркнул:

— И отчего же сей орёл, опасается предстать пред мои отеческие очи?

— Боится, что безвозвратно испортил репутацию в ваших глазах.

Мы некоторое время смотрели друг на друга.

— Молодой Дашков! — вычислил профессор.

— Отказ не принимается! — поспешно заявил я.

Это было довольно-таки большой наглостью, но… Какие у меня ещё оставались варианты?

Вопреки моим опасениям Бобров захохотал:

— Да бросьте, Илья Алексеевич! Не такой уж я самодур и деспот. Еську вот только спросим, а то ведь она у меня, знаете ли, барышня самостоятельная. Эмансипе! — он схватил телефон, набрал номер и деловито гаркнул в трубку: — Алло! Да, профессор Бобров! Госпожу Боброву мне к аппарату! Да, срочно! — и спустя короткое время. — Дщерь моя единственная, тут явился известный тебе герцог… — он покосился на меня. — Да-да, всё также неподражаем. Требует твоей руки, можешь себе представить⁈… Да не для себя, сплюнь! Для того рыжего проходимца Дашкова. Ну, что ответишь?.. Да не менжуйся, Еська, для барышни прогрессивных нравов это не к лицу! Ну??? Иль взашей вытолкать твоего Дашкова?.. Ну вот, так бы сразу… — Бобров положил трубку. — Можете сообщить: согласна. Но свадьба не раньше, чем на Святки. Она хоть и эмансипе, знаешь ли, а наряд пошить да подготовить всё как следует — это всё времени требует. Проявим к барышне уважение.

Потом мы пили чай с домашними шанежками, щедро поливая их сметаной — по-простому, без этих дурацких выкрутасов, как предложил Бобров — и делились друг с другом фронтовыми историями. Николай Гаврилович, хоть и по госпиталям в перерывах между лекциями, а тоже успел навидаться всякого. Африку вспоминали, как же без того…

* * *

Более всего счастлив был князь Дашков. До умопомрачения. Нет, до посинения! Во всяком случае, получив радостную новость по телефону (а