Хроники пилота: Звездолет для бунтаря - Евгений Алексеев

Это еще, что за шутки? Пальцы рук захолодели, накрыл темной пеленой страх. Как справиться с этим гадом. И зачем я только полез сюда⁈

Я метнулся в нишу, надеясь, что носорог туда не пролезет. Но он тут же опустился на все четыре ноги и, выставив свое оружие, бросился на меня, явно собираясь пригвоздить к стене. И я сам не смог осознать, как сумел схватить тварь за этот самый рог, торчащий из башки. Мы стали бороться. Он за то, чтобы убить меня, а я, чтобы свою жизнь сохранить. С силой я рванул рог вниз. Он остался в моих руках. Тварь взвыла трубным, жутким ревом. Замотала башкой. Из раны фонтаном стала хлестать темно-красная почти черная жидкость, залила меня горячим месивом с ног до головы. Урод отскочил от меня, стал, как бешенный носиться по залу, натыкаясь на стены. И упал, все его громадное тело содрогалось, он мотал башкой, ревел и выл.

— Товарищ Эдгар! — я уловил призыв Тимура. — Быстрее сюда!

Я вскочил на ноги, ринулся к выходу. Тимур каким-то невероятным образом сумел поднять решетку, но она вновь начала медленно, но неотвратимо опускаться. Только чудом мне удалось кубарем прокатиться под ней и выскочить на свободу.

А в зале, освобождая новых чудовищ, одна за другой в белых облаках пара начали подниматься капсулы. Твари спрыгивали со своих постаментов, с ревом кидались на прозрачную стену, скрытую решеткой, оставляя в хрупком стекле глубокие вмятины. Еще чуть-чуть решетка не выдержит, твари разбегутся и тогда нам уже никто не поможет.

— Что-то должно их остановить, — задумчиво пробормотал Тимур, потеребив себя за костлявый подбородок.

Я огляделся. Нейро-интерфейс обнаружил рядом с входом зал скрытый за дверцей рычаг. Но что это может быть? Раздумывать некогда. Я решительным шагом направился к этому месту. Приподнял дверцу и с силой поднял рычаг вверх. Сердце замерло, остановилось на мгновение.

Эффект оказался ошеломляющим. Кругами по залу начали ходить, бить ослепительно-яркие молнии. Пронзая, словно огромным изломанным копьем туши носорогов. Заставляя их упасть на пол, и замереть навеки. Я опустил рычаг и полюбовался на свою работу.

— Пошли, Тимур, — я похлопал парня по плечу.

С Тимуром мы вернулись в центральный зал, вышли в коридор, зашагали к видневшейся вдали прозрачной дверью. За ней оказался огромный зал с многоярусными стеллажами, залитые оранжевым светом, свисали массивные гроздья продолговатых ягод в желто-фиолетовую полоску.

Массивная дверь поддалась с трудом. Я сделал лишь шаг. На какую-то долю мгновения в нос ударил отвратительный до тошноты запах, от которого повело голову, потемнело в глазах, пришлось схватить за ручку. Пфф. Перед глазами задрожал экран силового поля. И свежий, какой-то невероятно вкусный и приятный воздух хлынул в легкие.

Глухой звук падения. Я машинально обернулся, с удивлением обнаружил, что Тимур упал навзничь, как подкошенный, глаза вылезли из орбит, закатились, изо рта пузырясь, выступила зеленовато-белая пена. Он хрипел, царапал ногтями пол, все его худосочное тело содрогалось, словно от ударов мощных электроразрядов. С чего это вдруг? Парень — эпилептик? Тимур пару раз дёрнулся и затих. Я присел рядом, приложил пальцы к аорте на шее — ничего не слышано. Умер? Из-за чего⁈

И тут мой нейро-интерфейс с опозданием выдал предупреждение о невероятно ядовитой дыхательной среде, состоящей из метана, сероводорода, аммиака и хлора. Более смертельной смеси и придумать нельзя. Какой спятивший ублюдок решил выращивать растения в такой жуткой отраве?

Я плотно прикрыл дверь в адскую оранжерею, вызвал наноботов. Вылетев золотистым мерцающим облачком, они ринулись вниз, скрыв скрюченного последней судорогой парня живым бурлящим покрывалом. С замиранием сердца я ждал, смогут ли они вернуть Тимура к жизни. И как я ругал себя последними словами, чтобы так беспечно отнесся к не изученным мною технологиям.

И тут Тимур вскрикнул, жадно хватанул широко открытым ртом воздух. На замогильно-белом лице начала проступать краска. Он присел и, быстро-быстро моргая, непонимающе взглянул на меня.

— Как себя чувствуешь? — я подал парню руку, помог подняться.

— Нормально. Вроде бы. И что это было? — прохрипел он, откашлялся.

— Что было? Вот и я хотел бы понять, за каким хреном кто-то здесь выращивает фрукты в чудовищно ядовитой среде? У вас на Земле такое кто-то ест?

Тимур отрицательно помотал головой. Бросил опасливо взгляд за прозрачную дверь, отошел подальше.

С Тимуром мы обследовали все уголки этого этажа, спустились ниже. И там я наткнулся на производственный комплекс, который поначалу не вызвал никакого интереса. За прозрачной стеной открывался небольшой округлый зал, где работали роботы. В изогнутой дугой стене были встроены отбрасывающие мягкие блики экраны, с резво бегущими строчками символов. В центре — высокая башня, выкрашенная светло-серой краской, от нее, как лучи звезды отходили чёрные ленты — линии подачи сырья. Роботизированные руки подхватывали подъезжающий ящик с чем-то желто-белым, вываливали, и все эта куча уходила в отверстие башни. Чтобы выехать из другой дыры в виде аккуратных рядов небольших желтых кубиков, роботы укладывали их в плоские контейнеры.

И я уже хотел отвернуться и направиться к следующей нашей цели, как внезапно раздался сухой стук, один из ящиков свалился, из него вывалился… И меня едва не стошнило. Выпал почти целый скелет, человеческий, без черепа. То, что это останки гуманоида у меня не вызвало никакого сомнения.

— Это что такое? — вырвалось у меня. — Вы утилизируете умерших людей? Такой обычай?

По позеленевшему лицу Тимура, округлившимся глазам, я понял, что сейчас парень блеванет. И это стало ответом на мой вопрос.

— Я такое никогда не видел, — выдавил он из себя, кадык на горле дернулся вверх.

Парень, схватившись за живот, наклонился, убежал, и я слышал, как он в углу давится рвотой, тяжело дышит.

Толстый стеклопластик, закрывающий зал, глушил доступ сканеру нейро-интерфейса, не давал возможности проверить башню, в которой происходило это мерзкое действо переработки останков людей. А в той здоровенной хреновине, что возвышалась в центре, злоумышленники вполне могли спрятать приличного размера бомбу. Я толкнул дверь, она легко поддалась. Вошел внутрь. Сделал неглубокий вдох, задержав на миг дыхание. Воздух здесь был почти стерильно чист. Абсолютно без вкуса и запаха. Сканер показал конструкцию башни переработки по отдельным секциям, бомбы там не оказалось, а подробности перемалывания человеческих останков в некий нужный кому-то продукт, меня