На краю Империи - Иван Гвоздик

— Я уже ненавижу эту степь, — пробурчала она, откупоривая фляжку и жадно глотая воду.

— Не переживай, осталось совсем немного, ещё чуть-чуть, и мы увидим очертания шатров, — поддержал я её, крепко сжав плечо.

— Спасибо, без тебя бы я точно тут с ума сошла, — весело ответила она мне.

— Странно только, что орки даже маленькую погоню не пустили по нашему следу, — задумчиво сказал я, доставая из кольца провизию и разводя костёр. — Всё же идём мы довольно долго, и погоней даже не пахнет, так что подкрепиться будет самое то.

Свиная тушка, появившаяся из кольца, уже маринованная и обильно смазанная ароматными травами, была насажена на вертел и мягко затрещала под лёгким пламенем. Благо, как мне удалось выяснить опытным путём, продукты совершенно не портились, находясь внутри артефакта, словно время совершенно не действовало внутри кольца: горячее оставалось горячим, а холодное — холодным.

— Думаю, им просто лень, — пожала плечами Вержинья, наблюдая за моими приготовлениями.

— Объяснишь свою мысль? — заинтересовался я её точкой зрения.

— Ну, смотри. Вот кто я была для них? Просто очередная зверушка, приговорённая к вечернему столу. Да, деликатес, может быть, чрезвычайно вкусный и ценный деликатес, учитывая, что орки постоянно идут на нас войной, а набрав достаточное количество человечьего мяса, вновь уходят в степи, хотя недостатка местной пищи я как-то не наблюдаю. Но всё равно, у них там целая великая орда, и они явно планируют массовый забой на наших территориях, и какой смысл им гнаться по степям за какой-то одной маленькой зверушкой, если вскоре они рассчитывают добыть тысячи? — она так распереживалась от собственных рассуждений, что её горло пересохло, и она вновь прильнула к фляге. — Ну и вторая возможная мотивация для погони — это месть за убитых тобой орков, но ты вспомни, они же так и не потрудились убрать трупы своих товарищей под тем холмом, так что отношение к сородичам у зелёных гадов такое себе, так что и вторая мотивация отпадает.

— Если так подумать, то сказанное тобой имеет смысл, — крутя вертел, не давая мясу подгореть, я знатно так загрузился. — Что же это получается? Столько смертей в течение стольких веков, а причина всему то, что мы для них не больше чем… свинина⁈ — я перевёл ошарашенный взгляд на румянящегося поросёнка. — Только если ты права, то выводы у меня формируются совсем уж жуткие.

— И я даже знаю, о чём ты думаешь. Все об этом думают на протяжении столетий и приходят к тому же самому заключению. Не думаешь же ты, что я сама придумала все эти факты за одно мгновение. Нет, это столетия наблюдений за их действиями и размышлений над ними.

— Гадство, — только и смог вымолвить я. Настроение рухнуло ниже некуда, и дальше я молча занимался своим делом, попутно думая горькую думу. Перед лицом всплывали сцены с уже случившимися событиями. Я вновь видел, как орки не могли устоять и прямо посреди боя слизывали человечью кровь со своих секир, при этом явно получая какое-то особое вкусовое наслаждение.

Поросёнок уже полностью зарумянился, жир, обильно капая на угли, весело шипел и стрелял в разные стороны. По округе разнеслись яркие мясные ароматы, а Вержинья уже в нетерпении кружила вокруг вертела, давясь слюной и моляще смотря в мою сторону.

— Уже почти, — усмехнулся я, ножом надризая тушку и оценивая мясо.

Через пять минут мясо было готово, и я протянул девушке один из ножей.

— Кушать подано, наслаждайся.

Показывая пример, я отрезал немалый ломоть мяса, с наслаждением впившись в него зубами.

Яркие вкусы жирненького мяса, крепко приправленного множеством ароматных трав, разлились по телу истинным наслаждением. Вержинья даже застонала, ловя эйфорию с первым кусочком, попавшим ей в рот.

— Ууу, Пабло, это невероятно вкусно, — зажмурившись, она не удержалась от восклицания похвалы.

А мне и приятно. А мне и хорошо, мужчине всегда приносит удовольствие, когда его хвалит девушка, причём не столь важно, кто она и в каком статусе находится.

Кабанчик улетел бешеными темпами, сказывалось особое устройство тел одарённых: еда словно растворялась, даже не успевая добраться до желудка, так что кабанчик закончился как-то слишком быстро, на углях остались валяться обглоданные кости, вертел я убрал обратно в кольцо, и мы, отдохнувшие и довольные, сделали последний рывок на пути к границе с империей.

* * *

Приятно было увидеть оживление, видимое даже при подходе к лагерю. Суетившиеся солдаты копали ямы и вкапывали заточенные колья. Все активно вооружались, и атмосфера стояла настолько боевая, что казалось, даже воздух пах иначе. Странное ощущение.

Часовые, узнавшие нас, пропустили без задержек, а внутри нас радостно уже встречала вся команда.

— Пабло! — Иллейв радостно запрыгнула на шею, крепко обнимая и страстно целуя. Переживала девочка.

Искоса взглянул на Вержинью, но та никак не отреагировала. Скромно улыбнулась всем, с пониманием ловя ошарашенные взгляды людей, гадавших о причинах её странного внешнего вида.

— Это что же с вами такое приключилось? — поражённо спросил генерал, выглядящий искренне радостным нашему возвращению.

Вержинья в грязном, подранном платье, некогда выглядевшем невероятно дорогим и симпатичным, смотрелась весьма комично. Если ещё учесть, что её длинные, крепкие ножки, притягивающие взгляды мужской части лагеря, выглядывали из-за оторванной почти под корень нижней части наряда. Прямо оборванка. Да и я выглядел не лучше. Броня красовалась множеством дырок, оставленных на память орками, вся залитая кровью и грязью. Такую только на выброс, вообще этот контракт высасывает деньги просто какими-то ударными темпами.

— Пришлось нелегко, — пожал я плечами, отвечая на немой вопрос генерала.

— Это я вижу, — хмыкнул он. — Ладно, новое снаряжение вам подберём, я распорядился. Как будет время, зайдите в палатку снабжения, это такая крупная, белая, рядом с моей стоит.

— Спасибо, — аж от сердца отлегло. Действительно, сколько можно тратить свои кровные на выполнение задач армии? Оно мне надо? То-то и оно.

Я оглядел свою группу, некоторые из них уже получили новые комплекты, чья одежда так же, как и моя, не пережила разведывательную миссию к оркам.

— Так, значит, на всё про всё даю вам три часа, потом жду у себя в палатке,