"Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24 - Алекс Войтенко

девчонок ежедневно приезжает в Москву? И любая из них будет счастлива на такой вариант. А сколько вдов осталось, чьи мужья с войны не вернулись? Они страдают от одиночества. У многих и дети есть. Кстати, может, тебе действительно взять хорошую хозяйственную женщину с ребёнком или двумя? Расписаться с нею, немного пожить, она тебе и готовить будет и хозяйство вести, а потом получить жильё и развестись? И никто в обиде не будет.

Глаза Жасминова полыхнули восторгом.

– А пока вы в чуланчике жить будете, она очень быстро Гришку на место поставит. Он у неё по струночке маршировать будет.

Этот совет пришелся Жасминову особо по душе. И он с энтузиазмом воскликнул:

– Муля! Ты меня спас! – и счастливый и лучезарный, умчался обратно в комнату.

Оттуда тотчас же послышалась ругать Гришки.

– Ужас какой, – прокомментировал Модест Фёдорович, качая головой на всё это.

– Так и живём, – пожал плечами я.

Модест Фёдорович затушил окурок и сказал:

– Пошли, Муля. Поздно уже. Мы с Машей сейчас уйдём, а ты давай-ка ложись спать. Ты ужинал?

– Да, мы с Машей по дороге в общагу зашли в столовку, поели, – сказал я. – А ты?

– А меня Дуся накормит, – отмахнулся Модест Фёдорович и с улыбкой добавил. – Хорошо, что я на два дня раньше вернулся, хотел к докладу подготовиться к пятнице. Как чувствовал, что тут что-то не то.

– Да, хорошо, – кивнул я и сказал с улыбкой, – пошли мою будущую мачеху тормошить, а то она там заждалась уже вся.

На следующий день на работу я шел, честно говоря, опасаясь результатов вчерашнего. Я, конечно, человек отмороженный и плевать мне на все эти разборки, но для моего плана мне нужно задержаться в Комитете по искусствам. А если со мной будет то же, что хотели вчера провернуть с Машей и Мулиным отчимом, то вряд ли получится задержаться здесь надолго.

Поэтому перед тем, как пройти на своё рабочее место, я сходил к кабинету, где работала кареглазка с подругами, и заглянул туда.

– О! Муля! – обрадовались мне девчата, – а почему тебя вчера не было?

– Это длинная история, – загадочно сказал я, – обязательно расскажу потом как-нибудь. А что вчера было? И чем всё закончилось?

– Ой, такое было! – экспрессивно воскликнула кареглазка и всплеснула руками, очевидно, для дополнительной аргументации.

И девчата, торопясь и перебивая друг друга, принялись рассказывать мне о вчерашнем заседании.

В общем, если кратко, то комсорг решил на меня наехать, что я перестал проводить лекции. И что мои лекции содержат вредные для советского комсомольца идеи. Что я пропагандирую мещанство. И так далее. Это бла-бла-бла он вещал долго. Если его послушать, то я – вражеский элемент, который разлагает коллектив с какой-то тайной целью.

Мда, дела явно непростые.

Моё отсутствие подтвердило мою виновность. И комсорг, захлёбываясь возмущением, обличал мою мещанскую и вражескую сущность. А потом встал Барышников и тоже внёс свои пять копеек. И тоже, с его слов, я выходил конформистом и приспособленцем, для которого своя шкура дороже, чем общее дело строительства коммунизма.

Не знаю, до чего они бы договорились, но, когда поднялся вопрос о том, что мои лекции вредные и их нельзя слушать, то народ взбунтовался. Особенно неиствовали девушки, которые надеялись послушать мои лекции по изменению внешности. Они-то и отбили меня у комсорга, буквально силой. Сгруппировались все и дружно напали на него.

– Там такой ор стоял! – мечтательно закатила глаза подружка кареглазки.

– А что решили в конце концов? – спросил я.

– Решили, что ты должен лекции продолжить, – хихикнула кареглазка, – так что теперь будешь каждый день нам рассказывать.

Я вежливо поулыбался, поблагодарил милых девушек, но ничего не обещал.

Когда вернулся в кабинет, Лариса сказала осуждающим тоном:

– Ты прогулял вчера собрание, Муля. Тебя рассматривали. Наш очень злой на тебя.

– Спасибо, Лариса, – сказал я и сел на своё место.

– Ты разве не собираешься к нему в кабинет? – удивилась она.

На что я пожал плечами и ответил:

– Меня не вызывали. Сижу, работаю.

Некоторое время в кабинете было молчание. А потом дверь без стука распахнулась и вошел сердитый комсорг.

Глава 7

– Бубнов, – раздражённо сказал он, явно преодолевая себя, практически сквозь зубы. – Сегодня лекция будет не в Красном уголке, а в актовом зале. Желающих много. На какую тему ты будешь беседу проводить? Ты тезисы сделал? Мне же записать нужно.

– Впервые слышу, – равнодушно ответил я и переложил документы в папке, с которой сейчас работал.

– Потому что ходить на профсоюзные собрания надо, Бубнов! А не личными делами заниматься! – возмущённо рявкнул он и добавил раздражённым тоном. – Тему говори!

– Какую тему? – удивился я.

– Твоей лекции сегодня! – взвился комсорг.

– Я не планировал никаких лекций ни сегодня, ни в будущем, – ответил я удивлённым тоном.

– Как это не планировал?! – аж подпрыгнул комсорг, – почему не планировал?

– Не хочу, – пожал плечами я.

– Как это ты не хочешь?! – подскочил комсорг и уронил одну из своих папок.

– Аккуратнее, – по доброте душевной посоветовал я. – Места здесь мало, поэтому постарайтесь делать минимум резких движений. В крайнем случае можно выйти на коридор, и руками там помахать. Если уж так сильно хочется.

Лариса, которая прислушивалась к нашему разговору не выдержала и хрюкнула.

Комсорг бросил на неё злой взгляд, и она сделала вид, что это не она, и вообще, даже если и она, то она ничего такого и не имела в виду. А Мария Степановна просто поджала губы.

– Бубнов, не паясничай и давай тему! – продолжал злиться комсорг. Кажется, он так и не понял, что я его только что послал лесом.

– Не хочу, – я зевнул и с подвыванием потянулся.

Комсорг побагровел.

– Бубнов, на вчерашнем собрании было принято решение, что ты будешь читать лекции в актовом зале. Так что давай говори тему и не выделывайся!

– А у нас что, крепостное право? – удивился я, – как это вы за меня приняли решение?

– Все комсомольцы должны вести лекции, Бубнов. Дело комсомола – формировать и воспитывать молодёжь в