Санитары человечества - Дионмарк
– Кажется у вашего говоруна сорвало крышу?.. – Тимур глянул на Алибека и поперхнулся своими словами. Тот стоял и плотоядно смотрел на процедуру отбора крови – глаза покраснели, а из губ проступили острые кончики клыков. А ещё его дыхание ускорилось и ноздри дико стали расширяться.
– Я их хорошо понимаю! – впереди Тимура повернулся к нему сидящий рядом Артём, – помню и самого от вида крови начинало колбасить. Поэтому, когда я был голодный, уходил подальше от «Родимичей», чтоб не наделать глупостей. Эту жажду голода очень тяжело сдержать, мозг выключается…
– Я не хочу! Я не могу! Вы звери! – истерично закричал один из пленников, только что к нему подошла троица со своими хирургическими атрибутами. – Я не дам свою кровь, ублюдки!
«Врач» в белом халате склонился над возмутителем, посмотрел на него своими красными глазами, оголяя клыки и прорычал:
– Хочешь – я тебе горло перегрызззу?
– Нет… нет…
– Не надо! – прервал истерику сосед паникёра с рыжей шевелюрой и, таким же цветом, усами, протягивая свою руку, – берите у меня, оставьте его в покое.
Через пятнадцать минут процедура была закончена и в «хвосте» колонны сбились в кучу вампиры славного города Клуж-Напоки в руках держа кружки и складные стаканы. Они дико хохотали и рычали, с трудом сдерживая свои инстинкты, некоторые из них почти превратились в животных. Дети и женщины, да и некоторые мужчины, в ужасе от такой картины, плакали и стонали.
– Вот они удивятся вкусу крови… – Артём с Тимуром сидели и улыбались, посматривая на рыжего добровольца. Кощеев в этот момент выкинул в сторону свою ватку и многозначительно подмигнул им.
Глава 23 "Темница"
Сплошная темнота. Пахнет мочой, потом и гнилью. Где-то бренчат цепи, кто-то бухает грудным, нехорошим кашлем, слышны стоны. Сыро и душно. Как по мановению все настороженно замолкли и прислушались. Заскрипел металлический засов и с визгом открылась дверь, озаряя светом извне, внутреннее помещение некогда существующего бомбоубежища. Теперь оно использовалось в других целях. Вдоль бетонной стены проступают тени пятерых человеческих фигур. С первого взгляда бы показалось, что зачем-то они прижимаются спиной к стене, но со второго, более внимательного, многое бы прояснилось. Пленники прикованы наручниками и шейными оковами к металлическим скобам, вбитых в бетонную кладку. Они не в силах сделать и шага, заросшие чуть ли не шерстью, грязные от пыли и собственных испражнений, одетые в лохмотья и без обуви. Все пятеро неестественно худые, но каким-то чудом живые, глаза лихорадочно горят и со страхом смотрят на входящего.
– Мальчик мой, Гришаня! – заскрипел голос вошедшего. Он чуть хромая, прошёл вдоль пятерых пленников, оставив их без внимания.
– Нет, нет… позалуйста… – заплакал паренёк с ужасом зажмурив глаза и пятясь в противоположную сторону от надвигающей угрозы, – не надо! Я не хоцу, господин Михей, позалуйста, не нада…
– Гриша, не бойся! Ты же хочешь стать таким же как мы? – вкрадчиво зашептал старец Михей, вплотную подойдя к дрожащему парнишке. Тот было попытался отстранится, но трёхметровая цепь и так уже была натянута до предела. – Тихо, мальчик, не надо дёргаться. Ты сам виноват, что связался со своими друзьями, но я тебя не убил. Я милостив и даю тебе шанс исправиться! – в темноте глаза Михея загорелись холодным огнём. Гриша затаил дыхание, не в силах отвести завороженный взгляд от рта старца. Из-под губ стали вытягиваться белые клыки.
Странное чувство испытывал паренёк: и отвращение, и неестественное желание. Рана на шее запульсировала вместе с биением сердца в предвкушении от предстоящей, уже пятой по счёту, мистической «сдачи» крови. Михей ласково, как будто целуя девушку, прикоснулся губами к коже парнишки и резко вонзил клыки, высасывая жизненные силы. Гриша закатил глаза, а ноги стали подкашиваться.
– Ты принадлежишь только мне! – отстранился Михей от парня и отступил, вытирая кровавые губы, – я тебе подарю бессмертие…
– Да, господин Михей… – Гриша упал на колени, зажимая пульсирующую рану и заплакал, не понимая свои противоречивые чувства. Хотелось продолжения этой сладостной боли и одновременно чтоб этого не происходило никогда. Старец кинул на пол булку хлеба и отвернувшись, пошёл к свету на выход. – Я хосу есё… господин… позалуйста…
– Бедный мальчишшшка! – кто-то из пленников не выдержал, как только захлопнулась дверь и заскрипел засов. Голос говорившего шипел, явно сил у того было мало, – ты не понимаешшшь, что ты не станешшшь таким же! Он тебя исссспользует, так же, как и насссс… Михххей всеххх исссспользует. И тебя, и меня, и их…
– Нет! Он хосет мене помось… я буду таким зе сийным, как они! – парня затошнило, а внизу живота закололо от каких-то необратимых процессов.
– Наивный! Я Михея зззнаю больше всехххх васссс, когда-то я сосссстоял в Ссссовете и мы вмесссте начали ссстроить этот город! Я был чччеловеком, а он этим кровосссосущим исссчадием ада. Всссё задумывалосссь иначе. Я должен был предссставлять человечество, а он вампирскую расссу на равных праваххх. Но потом всссё пошшло не так, и я оказался в этом подвале в доме Михххея. Он превратил меня, и этих людей, в оружжжие для удержжжания сссобственной власссти. И тебя тожжже ссскоро превратит! Но насчёт бесссмертия он не наврал, очччень ссскоро ты при всссём желании не сссможешь умереть…
– Не плавда! Ты влёс! Он холосий…
– Хорошшшие, когда мёртвые… И ссскоро, очччень ссскоро, ты не сссможешшшь сссебе позволить такую россскошшь, как сссмерть. Твоё наказззание жжжить – не сссмотря ни на чччто, а он будет иногда приххходить и сссзежжживать твою кровь… Ты будешшшь иссспытывать ужжжасссающщщий голод, всссёпожирающую жжжажжжду, твоё тело будет гнить, а ты не сссможешшшь ничччего сссделать. Но я могу тебе помочччь, у тебя длинная цццепь и поссстарайссся дотянутьссся до меня. Я тебе помогу, а ты мне! – в голосе чужака появились просительные нотки, – мне нужжжна твоя энергия и я возззможжжно сссмогу хххоть что-то исссправить. Пожжжалуйссста, дай мне сссебя, пока ты не ссстал таким жжже, как мы. Мне нужжжна сссила, и я сссмогу разззорвать эти чччёртовы цццепи…
– И мне… и я… не слушай его, парень, ко мне… иди сюда… – в темноте бомбоубежища заголосили другие пленники, пытаясь друг друга перекричать.
– Нет… нет… – Гриша сдавил уши руками и замотал головой, – оставьте меня в покое!
* * * *
– Вы вызвали беспорядок и суету в Клуж-Напоке. Толпа сжигает наши дома и фабрики. Мы можем в один день жестко успокоить их, но тогда будет много
