Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

— Чего, чего у вас тут? — закрутила носом Влада.

— Да ты представляешь, он не знает, что такое направляющие. И вот впервые попробовал.

— Да ладно! Хочешь сказать, что у Рица проводимость на пальцах сама по себе такая?

— Ага! А в направляющих он полгорода разнесет.

Пока они ржали надо мной, я сходил за пушкой. Влада показала, что там включать, и я убрал программный мусор. Вот и копия пригодится. Жаль, что не удалось толком изучить, какие повреждения получила программа при спонтанном вылете. Ну ничего, когда все отвернутся, я ее снова уроню. Я выключил пушку. Защитная сетка уползла обратно.

— А почему в прошлый раз тревога не включилась?

— Потому что тогда в воздухе было некритичное количество элементов, — объяснил Антон. — Если бы она реагировала на каждый случайный слет, мы бы тут с ума все сошли.

* * *

Сдав весь набор пробных экзаменов, Центурион смог перевести дух и оценить изменения в обстановке. Хотя в общежитие уже заехала целая куча новых жителей, соседей у него не появилось. Шанкс сделал попытку подселить к нему двух загорелых близнецов, но те ненавязчиво осведомились, есть ли пока совсем свободные комнаты, и коменданту пришлось признать, что есть. И близнецы въехали в комнату в конце коридора. Центурион даже не успел открыть рот, чтобы ознакомить новых жильцов с графиком уборки, который он заботливо повесил на двери. Пока что там фигурировало только его имя, и он страстно ждал возможности вписать туда новых жильцов.

Все утро субботы он потратил на уборку, мытье полов и стирку. Застелил кровать. Очень неудобно, что в комнате не было предусмотрено места для занятий, надо было идти в специально выделенное помещение, но Центурион приметил, что парни из сто четвертой заниматься никуда не ходят, только навещают учебники в библиотеке и смекнул, что это не просто так. Потому что так-то улицу они любят. Вот вчера вечером, совершая пробежку, он чуть не наступил на Рица, который разлегся посреди поляны, и смотрел в небо. Собственно то, что он на этого придурка не наступил, было заслугой самого Рица, который ловко перевернулся, убрав руку из под ноги Центуриона. Непростительная небрежность! Еще не хватало навернуться через этого проклятого блондина, который валяется где ни попадя.

Познакомиться ему пока ни с кем толком не удалось, один раз новые девчонки позвали его пить чай, но потом почему-то больше не звали. Непонятно. С этим тоже надо было разобраться.

Похоже, ему удалось пресечь утечки экзаменационных вариантов от Глеба, количество желающих с ним побеседовать сильно уменьшилось. Но с самим Глебом ничего не произошло. Возможно, его перевербовали и теперь ловят на живца, но тогда неизвестно, когда будет результат. Да и произойдет он не у него на глазах. В целом ему было скучно. Результатов пробных экзаменов еще не было, настоящие испытания должны были начаться не раньше десятого июля, друзей никаких не появилось. Не так он представлял себе получение высшего образования.

У Центуриона прямо-таки руки чесались заняться серьезным делом, но как назло ничего не подворачивалось. Он попробовал подергать Годзиллу, но тот был чем-то занят и не отвечал. От нечего делать он поковырял сейф в стене, положил туда планшет, вынул планшет, закрыл сейф и высунулся из окна.

Там-то его и заметила Аглая, которая руководила выставлением столов для приветственной вечеринки под окнами общежития.

— О, Центурион, ты-то мне и нужен! Иди сюда!

Центурион попробовал что-то пробурчать, но Аглая умела быть убедительной. И не успел он спуститься, как тут же был привлечен к расстановке столов, термосов, кувшинов и стаканов.

— А еда будет? — выскочил из здания Баклан.

— Нет, — строго ответила Аглая. — В предыдущие годы мы столько спорили о том, что можно подавать вместе с чаем, лимонадом и квасом, а что нельзя, что я своей волей еду отменила. Только напитки и дружеские разговоры.

— А если я сам сушек принесу?

— Если сам, то можно, — милостиво разрешила Аглая. — Только сам придумаешь, во что положить. Тут лишней посуды нет.

Баклан метнулся галопом внутрь и притащил целую миску с сушками.

— Я думаю, норм, — заявил он, установив ее по центру.

— Но-но, — выгнал его с этого места Центурион. — Тут будет стоять чай.

— Почему?

— Потому что так правильно.

Баклан закатил глаза, но спорить не стал и подвинул миску на край. Потихоньку подтягивались новые жильцы и обитатели старых корпусов. Центурион неожиданно увлекся процессом и минут через десять уже руководил подчиненными Аглаи, которые привезли напитки. Аглая ухмылялась, подчиненные хихикали, но Центуриону это было решительно безразлично. Сушки он разместил в стратегической близости от чая, а все холодные напитки согнал на стол справа.

— Я вижу, вы любите порядок, — улыбнулась ему рыжая старшекурсница с бейджем студсовета на груди.

— Есть такое, — криво улыбнулся Центурион. — Только, по-моему, это никому не нужно.

— Ну почему же, — заметила девушка. — Смотрите, никто с вами не спорит, все согласны, что красиво. Вы поступаете в этом году?

— Да.

— Как поступите, обязательно приходите к нам в студенческий совет. Нам нужны такие люди, как вы.

— Да ну, кто за меня проголосует…

— Сделаете хорошую фотографию, напишете текст, и проголосуют. Все равно первокурсников никто не знает. За вас будет говорить ваше лицо.

Центурион непроизвольно коснулся лица. Чего оно там будет говорить? Заметив его замешательство, девушка улыбнулась:

— Я Ника, а вы?

— Центурион… — пробормотал он, оторвавшись от своего лица.

— Ну вот, с таким именем вы уже, считайте, победили, — заверила его Ника.

И отошла перекинуться парой слов со старыми знакомыми.

Когда к лимонаду подтянулись Риц с Димой, Баклан, которого разрывало от новостей, зашипел:

— Слышал, нашего красавца берут в студенческий совет!

— Что, уже? — поднял бровь Риц. — Он же еще не поступил.

— Но всё на мази! Они чуют в нем родную кровь.

— Ну и флаг им в руки, — заметил Дима. — Это, кстати, неплохо. Будет занят всё время. Они там обычно заседают как не в себя, с утра, в обед и вечером. А потом бегут организовывать мероприятия. И я вам как специалист говорю, эта деятельность может занять человека целиком.

— Как бы так сделать, чтобы его деяния нас никак не касались? — насторожился Риц.

— Я в тебя верю!