Темная сторона - Натали Смит

– Ягуся, вставай, уже полдень, – потрогал меня лапищей двухкомнатный кот и, убедившись в осмысленности моего взгляда, спрыгнул вниз.

А мне казалось, что глаза закрыла всего на минутку. Святая наивность. Быстро переоделась в более приличный для Лукоморья наряд. Признаться, мне начинают нравиться вещи до пят, есть в них своя прелесть и удобство. Зеленую юбку с орнаментом из разноцветных перьев дополнили белая блузка и деревянные бусы. Заплела косу и спустилась вниз. Никто уже не храпел, негромко звякали ложки, Каз и подмастерье сидели по разные стороны стола, между разномастных тарелок и тарелочек с едой переваливался мыш.

– Смотри‑ка, глюкофон, Супчик ищет себе емкость.

Тоха даже не взглянул на мастера, задумчиво прихлебывая кофе. По его отрешенному виду я поняла: осматривает местность.

– Доброе утро, – я села рядом.

– Бодрое, соня. Эй! – Каз выковырял изюм из кекса и запульнул в Тоху. Промазал. Наш Ромео не шелохнулся. – Хьюстон, у нас проблемы!

Без толку.

– Вчера приходили розовые слоники и оттоптали тебе уши, глухня, – нес околесицу бес, между делом поглощая еду со скоростью лесного пожара. Большое тело нужно хорошо кормить.

Бастет фыркнула и скрылась за дверью вместе с Исчадием. Никого не интересовало, зачем слонам топтаться по ушам, кроме меня. Спросонья самая занимательная мысль. После свидания с русалкой, конечно.

– Тох, – я ткнула друга в бок. Он ойкнул и вернулся в реальность, как‑то умудрившись поймать очередной изюмный снаряд прямо ртом.

– Яга, вот ты прямо мастер облома! – Раздосадованный Казимир встал из‑за стола и, пригнувшись, протопал на выход.

– Ты храпишь, тебе говорили? – недовольно сказала я его широченной спине.

– Никто не жаловался, и вообще – это я так охраняю.

– Да вы сговорились, что ли? Заговор храпунов? У всех одно оправдание!

Он пожал плечами. Русская рубаха в сочетании с рогами, хвостом и красной кожей выглядела настолько нелепо, что мне пришлось снова отключить фильтры. Избу покинул добрый молодец с внешностью актера, бурчащий что‑то про межвидовые связи и неблагодарных женщин. Все девки в Косых Ложках будут его, как пить дать. «Топай, топай», – меня распирало любопытство, как там с Селиной прошло, и не хотелось едких комментариев беса. Но пришлось повременить.

– Я сейчас летаю, смотрю, че да как. – Тоха замолчал, потом нахмурился: – Какие штаны на Настюхе?

– Такие же, как Казовы слоники.

Он снова замолчал, глаза хаотично двигались.

– Ты не поверишь…

– Нашел?!

– Лучше нам двигать к Соловью‑разбойнику, пока она этого попугая не порешила, – Тоха открыл глаза. – Коротко стриженная блонда с мечом и в розовых грязных штанах взяла в плен птичку. Досвистелся, бабла не будет.

Я выскочила на крыльцо:

– Быстро на борт! Настя нашлась.

* * *

На парковке у дома налогового инспектора – разруха: повалены ближайшие деревца, забор местами отсутствует, коновязи сломаны, тишина, и только веточки шуршат, гонимые ветром. Изольда решила разгрести себе местечко – от резких движений мы едва не попадали вниз. Из‑под могучих лап летели обломки и пыль, наконец она угомонилась и села.

– Так, пехотою никто тут не прохаживает, на добром коне никто тут не проезживает, птица черный ворон не пролетывает, серый зверь да не прорыскивает, – Бальтазар опустил голову к земле и принюхался. – Она здесь.

Терем налоговой инспекции выглядел целым, но это если не присматриваться, а я специально выискивала признаки боя двух сильных существ. И нашла: выточенное стилизованное солнце треснуло надвое, столбики богатого крыльца покосились. Кто‑то кого‑то швырял о стены, да и вообще как придется.

– Она ведь жива была, не ранена? – спросила Баст. После моего «свистать всех наверх» разговаривать было некогда, знай держись только, пока изба одолевала расстояние могучими прыжками.

– Да она‑то жива, а вот Соловей – не знаю. Когда я смотрел, она за шкварник его в дом тащила, – Тоха раскрыл светло‑серые крылья, взлетел, сделал пару кругов и спустился. – Пусто.

– Мордобой, – Казимир усмехнулся и хрустнул костяшками. Битв, похоже, ему не хватает для разнообразия в жизни.

Металлическая табличка на входе в налоговую как‑то печально покосилась, а сама дверь приоткрыта – классическая картина из ужастика, когда герои идут к неприятностям сами. Мы тихонько просочились внутрь. Казу пришлось пригнуться, чтобы лоб не расшибить. В приемной мебель сдвинута с мест, столы перевернуты, чернила разлиты по полу, дверь в кабинет Соловья не закрыта, видна часть помещения. Слышатся приглушенные звуки, но ничего не разобрать. Кот понюхал воздух:

– Кровью не сильно пахнет, так, слегка.

– Все живы, юная леди изволит обедать в компании обездвиженных хозяев дома. Манеры удручают. – Баст проявилась и как ни в чем не бывало принялась вылизывать лапу.

– Уже на разведку смоталась? – Тоха уставился на кошку и моргнул… третьими веками. Святые суслики, он мутирует и дальше?

– Сходила, Антон. Сматывают удочки.

Да тьфу на вас, нашли время пикироваться! Я заглянула в приоткрытую дверь, над моей головой тут же нарисовалась огромная, как ведро, голова беса. Хорошо, больше никто не присоединился. Любопытная картина предстала перед нами. Жихан Соловейчик не восседал за огромным дубовым столом, утопая в кресле, обитом черным бархатом, как в прошлый раз. Сегодня ему пришлось довольствоваться жестким полом и связыванием, как и всей его семье. Жена и семеро детей сидели рядом вдоль стены аккуратным рядком по росту. Вид имели испуганный, но вроде бы невредимы, как и сказала кошка. Сам Соловей‑разбойник грязный, рукава яркого кафтана почти оторваны, лицо измазано кровью из разбитого носа, во рту кляп торчит – судя по зеленому цвету, из его же кушака. Я помню его исхудавшим после битвы, но он снова набрал вес, пока мы не виделись. По пухлым щекам градом катились капли пота. Соловей заметил нас и замер, не дыша, а потом красноречиво повел глазами в сторону места, где должен быть его стол. Все ясно.

– Она ведь не кинется пленников рубить, террористка мелкая? – громким шепотом спросил Каз.

– Может, – обнадежил Бальтазар.

– Кто здесь? – рыкнула богатырша.

– Привет! – ввалились в комнату всей гурьбой. – А мы тебя искали!

Настя стояла возле накрытого стола: в одной руке меч, в другой – жареный окорок. Судя по размеру – от целого быка. Война войной, а обед по расписанию. Выглядит почти так же, только лицо чистое и волосы собраны в маленький хвостик с помощью кожаного шнурка. Рада видеть ее целой‑невредимой и без явных последствий гуляния между мирами. Признаться, я боялась, что она постареет на прошедшие с ее попадания в Навь годы. Повезло. И меч при ней. Настя просияла:

– Яга! – бросила окорок и вытерла руку о видавшие виды штаны. – И