Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

Прозвучавший где-то в глубине черепа скрипучий голос отца заставил его застонать.

— Нет, уж. Больше ты меня с понталыку не собьешь. Я сам знаю что делать. Сам знаю, как мне жить. — Зло зашипел Август и сделав еще один осторожный шаг по направлению к вольготно разлегшейся на мешках, продолжающей беспечно храпеть, до носа завернувшейся в дорожный плащ, фигуре, поудобней перехватил булыжник, и глубоко вдохнул. Еще пару шагов и этот боров подавится своими зубами. Да сначала в челюсть, потом в висок, потом, потом бить до тех пор пока от его тупой башки и месива не останется… Додумать он не успел. Что-то большое, тяжелое и стремительное, бесшумно соткавшееся из теней, нависло над ним пятном тьмы на фоне мрака, схватило за шею, перекрывая дыхание, безжалостно, до хруста смяло и выломало запястье, выгибая его назад и заставляя бросить камень. Стальной обруч на шее сжался, неумолимая сила потянула вверх и Август почувствовал, что его ноги отрываются от земли. В ноздри ударил запах перетопленного жира, лесных трав, и звериных шкур.

— Совсем плохой ты стал, барон. — Тихо проворчала без малейшего усилия держащая его за горло на вытянутой руке великанша, и встряхнув, сучащего ногами, тщетно пытающегося разомкнуть сдавившие горло пальцы, юношу, словно нашкодившего щенка, потащила его к дальнему краю поляны. Все происходило почти в полной тишине. — Ну и что ты удумал? — Приглушенно прошипела северянка глядя ему в глаза. — Что на тебя нашло? Бошки проломить нам решил, пока мы спим? Совсем ум потерял? Думаешь… — Не договорив Сив приблизила лицо к начинающему медленно синеть Вернстрому и совершенно по звериному раздув ноздри с шумом втянула воздух.

— Ясно. — Заключила она спустя пару мгновений и небрежно уронив свою жертву на землю навалилась сверху.

— Отпу… — Жадно проглотивший столь желанную порцию воздуха Август попытался закричать, позвать на помощь, ведь гнусная варварка явно сошла с ума и пытается его задушить, но сообразив, что помощи ждать не приходится, вслепую замолотил руками перед собой, в надежде хоть как-то сдержать натиск нападавшей. С тем же успехом можно было попытаться сдержать лавину палкой. Огромная ладонь запечатала ему рот и нос снова лишив юношу даже надежды на дыхание. Твердое, неожиданно костистое колено придавило его к земле. Ощущение было такое, будто на него обрушился донжон замка. Твердые как гвозди пальцы бесцеремонно и грубо зашарили под одеждой.

— Айе… Точно… — Раздался треск разрываемой материи, и в руках великанши оказался оторванный потайной клапан вместе с его содержимым.

ШЛЕ-ЕП! Она ударила ладонью, но пощечина была такой силы, что получивший было возможность дышать и кричать Август забыл, как это делается. Так его не били никогда. Даже учитель фехтования. Даже когда брат ударил его по лицу деревянным мечом ему не было настолько чудовищно больно. ШЛЕ-ЕП! Следующая, чуть не сорвавшая лицо с костей оплеуха заставила голову барона бессильно мотнутся, в шее что-то явственно хрустнуло, ушах звенело, мир перед глазами поплыл и начал заваливаться куда-то вверх и в бок.

— Может ты сейчас и не понимаешь, барон. Но духи говорят, что из тебя надо выбить немного дерьма. Для твоего же блага. — В руках оседлавшей юношу великанши словно из ниоткуда появился моток даже на вид жесткой кожаной сыромятной веревки. С пугающей легкостью перевалив задушено хрипящего Августа лицом вниз, дикарка споро вывернув ему руки смотала их в нескольких местах, перекинула петлю через шею, и снова затянув узел на запястьях безжалостным рывком затянула веревку. Лопатки и локти юноши затрещали от напряжения, грубые кольца петель впились в кожу, шею снова сдавило, стало трудно дышать. — Так вяжут у нас в горах, барон. Начнешь дергать руками — сам себя придушишь. Вздумаешь разогнуться, или сучить ногами слишком сильно и быстро — петля затянется. Вздумаешь бежать или идти… Надеюсь, ты понял? И еще. Если начнешь орать, я возьму этот гребаный камень и воткну тебе в глотку так глубоко, что он выглянет у тебя из задницы. Еще раз встряхнув Августа великанша снова перевернув его лицом вверх, и цу Вернстром содрогнулся от ужаса и омерзения. Когда-то когда он был еще подростком у его старшего брата был сокол. Гуго. Названный так в честь великого генерала прошлого, Гуго Тоттенхоффа. Безжалостная тварь, совершенный механизм для убийства. Острый клюв способный проломить череп коню. Могучие острые как бритва, когти. Один раз сокол сжал их и поранил руку. Сквозь перчатку поранил. Могучие крылья способные казалось поднимать ветер. Но больше всего юноше запомнились глаза. Черные. Ледяные, безжалостные. И именно эти глаза, глаза крылатого убийцы смотрели сейчас прямо ему в душу.

— Привет, еда.

Голос, прозвучавший в его голове был настолько отчетлив, настолько холоден и настолько страшен, что юноша тихонечко заскулил от ужаса. Нечто огромное, темное, древнее и донельзя холодное с ленивым интересом разглядывало его через глаза Сив. И оно было голодно. В штанах Августа неожиданно стало тепло и мокро. А потом все внезапно кончилось. Окаймленные ледяной синевой провалы в ничто будто схлопнулись и глаза дикарки стали просто глазами. Справа раздался какой-то шум. С трудом преодолев давление стягивающих горло тугих петель, Август повернув голову выплюнул набившиеся в рот листья и землю, и сфокусировал взгляд на подбежавших к месту схватки, растерянно замерших Эддарда и Майю. В руках ученого была зажата трость, травница неловко сжимала в руках копье северянки.

— Что случилось? — В голосе ученого слышалась неприкрытое волнение.

— Она сошла с ума! Она меня убить хоче… — Договорит он не смог. Огромная как медвежья лапа ладонь северянки надавила ему на скулу и он снова поперхнулся землей.

— Уже ничего. — Голос великанши был холоден словно горный ледник. — Похоже, барон добрался до твоих запасов, Майя. Съел слишком много отравы и двинулся умом. Я заметила его, когда он крался к Эддарду с камнем в руках. Вон там лежит та дрянь, что он жрал… Я такое уже видала. Если за пару дней не оклемается… Северянка покачала головой.

— Вы не имеете пра… — Вскинулся было Август, но очередная ленивая оплеуха буквально вбила голову юноши в мешанину земли и листьев.

Дикарка смерила долгим взглядом сначала опустившую копье Майю, потом бледного как смерть Эддарда и надолго о чем-то задумалась глядя на очертания рвущих постепенно светлеющий горизонт гор.

— Надо бы ему рот заткнуть. — Наконец заключила она. — А то так и будет до рассвета орать. — Встав, Сив схватила задыхающегося юношу за стягивающие запястья петли и резким движением воздвигла его на