Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина
- Ну-ну… неплохо держитесь.
- Почему я должна держаться плохо? Моя мать фон дер Тромменау – род постарше вашего будет. Отцовская кровь царского рода, моему ребенку императрицей твердо обещан княжеский титул…
- Но он ведь Гогенлоэ-Ингельфинген, не так ли?
- А вы хотели, чтобы – нет? Напрасно, – закусила я. Теперь или так, или никак. Иначе будет только хуже.
- Вот и замечательно! Вам покажут покои. Служанка останется с вами. Вещи привезут. Это все. Добро пожаловать домой, фрау…
- Можно просто - Таисия, Ваше Светлейшее высочество – для краткости, - пожала я плечами.
- Тогда ger Ludwig – также для краткости. Не задерживаю вас более.
- К кому мне обращаться по хозяйственным вопросам?
- К вам подойдут, - хмыкнул он.
Даша ждала меня под дверью. Остро полоснуло чувством вины – и ее втянула.
Вчерашний молодой мужик в буклях (статусность они обозначают, что ли?) молча провел меня по каменному коридору, на стенах которого кое-где были закреплены держатели для факелов. Правда, свет где-то впереди вполне давал возможность видеть куда ступаешь.
Узкое высокое окно располагалось в торце прохода, возле одних из дверей, по виду – ведущих в подземелье или каземат. Но нет – в свете солнечных лучей, падающих из витражного окна зайчиками зеленого и голубого цвета, открылась спокойная обстановка покоев.
Узкое, как и в коридоре, окно-витраж с примитивным горным пейзажем; кровать со светлыми покрывалом и балдахином; стены затянуты веселыми пейзажными гобеленами с отарами овец на них и пастушк а ми. На полу тканый безворсовый ковер… два – с двух сторон кровати. Наклонное бюро, кресло, еще одна маленькая дверь в стене… Действительно покои, не одна комната.
Вторая оказалась чем-то средним между гардеробной и комнатой для прислуги – шкафы без дверок, кровать, стол и стул. Из нее тоже был выход в коридор. На обеих дверях крепкие кованные засовы изнутри.
- Мы то ли в плену, то ли в гостях, Даша… прости, что втянула тебя во все это. Но не думаю, что нам угрожает что-то серьезное, пока, во всяком случае, - присев на постель, я неожиданно глубоко погрузилась в нее. Заглянув под покрывало, обнаружила, что здесь перина. И сопрофиты, надо полагать…
- Отдохнуть не помешает, барышня, мне уж все равно - где. И вы отдохните, а там видно будет. Хозяин подъедут и решат, как и что там дальше.
- Мне бы твой оптимизм, - пробормотала я, оглядываясь.
Хозяин да – подъедет, но как я ему в глаза взгляну?
- Комнату не мешало бы проветрить. Как это сделать? – подошла я к окну. Очевидно - никак, только выставить, но это проблематично.
В окно заглядывал растопыренными листочками девичий виноград. Дальше тоже было зелено – то ли сад, то ли маленький парк с вековыми деревьями. Без цветников, но нежная зелень лужаек усыпана мелкими белыми маргаритками, а узкие дорожки посыпаны чем-то красным. Битым кирпичом?
- Прилягте, барышня, а я пока узнаю тут все.
- Ты языком не владеешь, Даша, не поймешь ничего. И тебя не поймут.
- Моя забота, как-то же нужно?.. – исчезла она за дверью, тихо прикрыв ее.
Я прилегла. Теплый витраж притягивал взгляд.
Взрослая женщина, я повела себя, как ребенок – необдуманно и безответственно. Вот как так?
Пригретая разноцветными солнечными лучами, падающими на постель, я соображала, думала…
Вывод напрашивался один... жизнь ни разу не била меня - жестоко, тяжело, наотмашь. Я всегда поступала, как считала нужным, а не вынуждена была. Не теряла родных, не разочаровывалась в любви, не болела даже так, чтобы действительно серьезно. И даже смерть меня пожалела, забрав во сне.
Тут даже не ангел-хранитель – сам Боженька держал надо мной свою охраняющую длань. И с попаданием этим тоже – не в крепостные ведь угодила. И Таино горе, приведшее ее к смерти, по мне эмоционально не ударило, и даже любовь мне подарили светлую, чистую, почти святую. Такую… без сожалений в любом случае, без разницы, как с ней повернется.
Я легко решила вопрос с ребенком, на моей стороне всегда была удача. А сейчас лимит ее исчерпан? Пожалела, захотела помочь… а меня просили? Велено было ждать, сидя на жопе ровно, так какого черта?!
Но что уж теперь…
Из плюсов – у меня есть время.
Врешь – не возьмешь, как говорится. Еще посмотрим… Ребенка вам… Да может я и сама этого захочу – остаться здесь с ребенком. Осмотрюсь вот… уже засыпала я. Капитальный отдых и правда нужен. Не следует нервничать и бояться, радуя этим сатрапа – хрен ему. Предельная вежливость, хорошее настроение, манеры… а еще нужно взять от этой ситуации все, что только можно.
Я буду много есть, много гулять, чем-то займусь – обязательно. И вообще... плакать не стыдно - плакать полезно.
Даша разбудила меня ближе к вечеру. Солнце ушло на другую сторону дома и настроение помещения поменялось. Тесновато, темновато, но уютно – такая себе норка, где можно спрятаться, надежно закрывшись.
Спать в одежде на будущее зареклась – чувствовала себя несвежей и не особо отдохнувшей. А еще голодной.
- Не дала будить вас, барышня. Здешний хозяин отобедать звали, а теперь что уж - вечерять время. Только обедают они вместе, а так - каждый порознь. Придется сюда принесть.
- Ты все-таки нашла способ объясняться?
- А на што же мне руки дадены? – удивилась Даша.
- Выйду уже завтра, пожалуй, нужно будет осмотреться и уточнить длину поводка. Вещи привезли, переодеться будет во что? Помыться бы еще, - размечталась я.
- Это сами уже завтра договаривайтесь, пока оботремся. Принесу тогда еды.
Я ждала, стоя у окна. Уловив движение снаружи, присмотрелась – по дорожке медленно шли две старые женщины. Та, которая немного моложе, служанка похоже. Вторая, совсем старая, то ли в парике, то ли в прическе с подложкой – высокой, парадной. Платье на даме такого же плана и насколько я помнила, так одевались лет пятьдесят назад.
Женщины шли молча, привычно, даже будто механически переступая ногами. Удивила осанка старой дамы, но потом дошло – корсет же! Старушка до этих лет носила корсет – сухонькая, морщинистая, с лицом безо всякого выражения.
От этой картины веяло замшелой стариной и безнадегой.
- Присаживайтесь, барышня,
