Пепел и Мечты: Рубикон - Александр Снурницын

Я переживал за него. Мы столько раз слышали истории о тех, кто возвращался домой после похода, чтобы затем умереть в своей постели от заражения. Случаев было не счесть. Именно из-за этой опасности глубины и считались такими коварными.

— А ещё тот трус Бонс вернулся. Оказывается, он не сбежал, а просто прятался неподалёку. Видимо, наконец понял, что без нас ему не выбраться. — В голосе Адама зазвучало жёсткое осуждение, когда он упомянул Бонса. Его взгляд метнулся в сторону, где сидел наш “товарищ”, стыдливо трясясь. Похоже, ему нечего было сказать в своё оправдание. Однако меня поразило другое: подняв голову всего на мгновение, он взглянул на меня, и в его глазах мне удалось распознать в нем… страх.

— Я закончил. Можем идти, — сухо и напряжённо произнёс Усек со стороны выхода из пещеры. От его прежнего добродушного настроя не осталось и следа.

Без лишних слов Адам поднялся на ноги и попытался поставить меня, но ему это давалось с трудом. Лицо брата исказилось от боли в боку, и он чуть не упал, пытаясь закинуть меня себе на плечи.

— Давай я понесу его, — Усек осторожно забрал моё тело из рук брата и без особых усилий поднял. Хотя его кожа была покрыта множеством мелких ран, серьёзных повреждений ему удалось избежать.

Адам хотел было что-то возразить, но промолчал, осознавая собственное состояние.

— Не переживай. Твой брат сегодня спас наши жизни. Если бы не он... Боюсь, с ещё одной тварью мы бы не справились, — просто сказал Усек, чтобы успокоить Адама, и это помогло. Адам перестал волноваться о проявленной помощи.

Я всё ещё ощущал сильную неловкость из-за своего беспомощного состояния. Не способный пошевелиться, я безвольно повис на Усеке, снова медленно погружаясь во тьму беспамятства.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я снова пришёл в себя. Первое, что я ощутил, была мягкость. Даже не открывая глаз, я понял, что нахожусь дома. Одеяла приятно обволакивали тело, согревая.

Затем я почувствовал усталость. Не физическую, а ментальную. Мне было так тяжело и лениво думать, как никогда прежде. Будто я пробежал марафон мыслей. К счастью, теперь, в отличие от пробуждения в пещере, я хотя бы мог шевелиться.

С трудом мне удалось откинуть одеяла и сел на кровати, переводя дух. Я пытался осмыслить всё произошедшее, но вскоре отказался от этой затеи из-за жуткой головной боли. Одевшись, я медленно поковылял к двери, затем по коридору, а после — вниз, опираясь на стену. Моя нога уже почти достигла верхней ступенки, когда сзади раздался знакомый голос.

— Брат! Ты очнулся! — полный радости и облегчения возглас Адама остановил меня, и я обернулся. Он всё ещё шёл неуверенно. Значит, прошло не так много времени.

Подойдя ближе, он тут же обнял меня и тихо рассмеялся. Радость от того, что кошмар остался позади, наполнила меня. Прикрыв глаза, невольно улыбнулся. Однако мгновение счастья оказалось мимолетным — Адам отстранился. На его лице появился оттенок тревоги, а внутри него чувствовалось бурление эмоций.

"Чувствовалось?" — промелькнула у меня мимолётная мысль, но зацепиться за неё не удалось.

— Пойдём в комнату. Нам надо поговорить, — взяв меня за плечо, он отвёл обратно в комнату, где я уселся на кровать, а он — на небольшой табурет.

Моя спальня, как и любое жилое помещение здесь, выглядела скудно: шкаф, стул, небольшой столик и кровать. Впрочем, большего мне и не требовалось, да и я должен был быть благодарен за отдельную комнату. В большинстве семей все дети живут в одном помещении, пока не обретут собственный дом.

Адам некоторое время сидел, глядя на меня и подбирая слова, прежде чем вздохнуть.

— Ты помнишь, что произошло? — решил он начать с самого начала. Я напрягся, пытаясь восстановить события в памяти.

— Мне сейчас... тяжело думать. Мы пошли в экспедицию... На нас напали... Три монстра. А дальше... я... — с трудом я пытался сформулировать мысль, но язык, как назло, заплетался. К тому же я сам не был уверен в собственном сознании, и всё казалось таким запутанным.

— Это были слакты, стайные твари, питающиеся отходами там, внизу. Нам повезло, что их было всего трое, обычно они передвигаются стаями из пяти и более особей. Нам дико не повезло встретиться с ними, обычно они водятся в другой част свалки. Но это не так важно, ты помнишь, как один из монстров напал на тебя? И что ты сделал? — его лицо придвинулось ко мне, выражая предельную серьёзность. Я напряг память, пытаясь восстановить события.

От воспоминаний о трупе Дрола меня замутило. Почему-то эта картина отчётливо всплыла в памяти: как монстр пожирал его лицо. С трудом сдержавшись, я попытался переключиться на другие мысли.

— Я... оттолкнул его. Оно прыгнуло на меня, пыталось съесть... я не хотел умирать и толкнул его, — произнося эти слова, осознание промелькнуло в голове: говорить становится все легче и легче.

Передо мной внезапно во всех деталях предстал тот миг, когда дикое желание жить бурлило внутри. Когда мир вокруг задрожал и затрещал, подчиняясь моей воле. А также я вспомнил то сотрясающее чувство эйфории от единения с миром, и непомерной власти, когда сама вселенная покоряется тебе.

Постепенно головная боль ослабевала, хотя и не исчезла полностью. Вместо неё я начал ощущать нечто иное. Странное. То, чего никогда прежде и представить не мог. Казалось, я мог чувствовать сам мир вокруг. Это было сложно описать — будто всё это время я был рыбой на суше, и вот меня вернули в море.

— Брат! — оклик Адама вернул меня в реальность, и мы посмотрели друг на друга. Присев перед кроватью, он положил руки мне на плечи так, что мы оказались на одном уровне.

— Я же прав? Это... магия? — даже сами эти слова давались ему с трудом, и я чувствовал в них тревогу. А вместе с тем — страх.

— Да, — твёрже, чем когда-либо, я кивнул.

— Проклятье, — прикусил он губу, не желая признавать это правдой.

Мне было тяжело видеть его таким. Одной частью себя я понимал его тревогу. Магия была опасна как для использующего, так и для окружающих,