Отец. Возродить братство - Евгений Колдаев

Богдан повернулся к лесу.

– Вперед, вперед, лицо прикрывай руками от веток, как я учил.

Пересадив дочку с плеч на закорки, он так быстро, как только мог, пошел по руслу ручья. Вода достигала колен, и идти было тяжело. Ноги вязли, скользили по камням и глине, но он торопился, в то же время пытаясь оставлять как можно меньше следов. Богдан надеялся, что все его меры отведут глаза яснооким, а обычные стражники потратят некоторое время на то, чтобы понять, куда направился убийца, и разобраться в происходящем. Он рассчитывал, что у него получилось максимально запутать своих возможных преследователей, выиграть время. Ветеран не думал, что ему удастся избежать наказания, но рассчитывал, что времени хватит, чтобы посадить семью на корабль и отправить далеко за море, в безопасное место, в другую страну – времени должно было хватить.

Когда они удалились от озера на достаточное, по его прикидкам, расстояние, Богдан решил выбраться на берег. Ступая по камням близ воды на случай, если у идущих по следам будут собаки, он торопился вперед.

Солнце перевалило зенит, а план того, что делать дальше, обрастал новыми подробностями.

«Я возвращаюсь в город. Конечно же, ясноокие скоро будут у озера. Городской колдун точно заинтересуется этим случаем, пошлет своих подручных. Поэтому жене и дочери надо быстро убираться из Кракона. Деньги? Какие-то накопления у меня есть – Зоря и Росенка сядут на судно еще до заката. На любое, уходящее сегодня. А я? Останусь, чтобы в случае, если стража быстро поймет, что произошло и кто был у озера, задержать ее. Так у моих родных и любимых будет дополнительное время. Я для себя все решил. Мне придется остаться, слишком известная я персона. Меня могут найти, опознать, когда буду садиться на корабль. Возникнут вопросы. Фактически я – убийца, и должен ответить за преступление. А что до семьи, так опасаясь расправы, я выслал ее. Почему бы и нет? Все складывается. Я, как верный городу человек, совершивший преступление, не ухожу от правосудия, но прячу свою семью, опасаясь за них».

За себя он не переживал. В конце концов, воин прожил не такую уж короткую жизнь, событий в которой хватило бы на добрый десяток судеб поспокойней. Многие из его товарищей, те, кого Торба вчера назвал братством, погибли, и он видел это своими глазами. А ради дочери и супруги пожертвовать свободой или, может, жизнью, – дело достойное. Возможно, суд примет во внимание его заслуги и смягчит наказание. Что там говорить – он проклятый человек, совершивший, несмотря на все потуги стать лучше, столько зла на этом свете, что с ним можно и покончить. Да и ведовское проклятие из юности, как он теперь понимал, проявилось. Полностью ли? Возможно, это только начало, и лучше, чтобы близкие люди оказались как можно дальше от него?

«Бездна. Лучше принять все на себя, спасая любимых и давая им шанс убраться, – думал двигающийся через лес ветеран. – Ведь мы мечтали когда-то с Зорей о том, что уедем из Союза в разрозненные королевства, что в прежние времена были Империей. Они спасутся, а иного мне и не надо».

До города оставалось примерно половина пути, когда Богдан заговорил с дочкой.

– Росенка, красавица моя, – прошептал он прижимающейся к нему девочке. – Пообещай мне одно. Пообещай, что никогда, слышишь, никогда не будешь делать то, что сделала.

– Отец, а что... – она явно не понимала, и он перебил ее.

– Колдовство, дочка, чары. Ты умеешь творить их, это ни с чем не спутать. Пообещай мне, что никогда не сделаешь этого. Это погубит тебя, убьет нас всех. В магии нет ничего хорошего.

– Папа, но...

– Росения, – он выбрался, наконец, из ручья, осмотрелся. Сориентировался по солнцу и двинулся в сторону города, перебираясь через упавшие стволы деревьев и обходя бурелом. Благо подлесок оказался не сильно густой, и двигаться удавалось достаточно быстро. – Обещай мне! И запомни: колдовство – это смерть.

– Обещаю, – совсем тихо, почти неслышно проговорила она ему на ухо. – Обещаю.

Глава 7

– Зоря, собирайтесь! – Сильная рука ветерана толкнула дверь, он вошел в свое жилище, пропустив вперед дочку.

– Боги, Богдан, что с вами?! – жена, вышедшая встречать из комнаты, смотрела на них широко открытыми глазами.

Они застыли в прихожей. Грязные, оборванные, пахнущие канализацией, ведь именно через нее ветеран прошел, протащив на закорках дочку, чтобы не привлекать внимания яснооких и стражу у ворот. С одежды капала вода, сапоги промокли насквозь и хлюпали. Под ногами растекалась отвратительно пахнущая мутная лужа. Даже дворник, ворчливый дед, увидев их на входе в дом, обомлел. Только когда они прошли мимо, за спиной послышалось его постоянное и привычное ворчание.

Конечно же, по дороге они встречали людей, но путь от известного ему выхода до дома был достаточно коротким. Идти так было все же в разы безопасней, чем через городские ворота.

– Зоря, – Богдан подошел, обнял жену за плечи. Та дернулась в инстинктивной попытке отстраниться от смердящего и грязного мужа, но через мгновение осознала – что-то не так, и посмотрела на него. Она поняла: происходит нечто серьезное и, скорее всего, по-настоящему ужасное.

Росена стояла у двери, потупив глаза в пол. Пока они пробирались по городским кварталам, так, чтобы привлекать к себе меньше всего внимания, девочка молчала и повиновалась его просьбам беспрекословно. Отец думал поговорить с ней, но решил в последний момент, что тратить время на это – себе дороже. По этой причине первой целью его стало как можно скорее добраться до дома, а затем отправить дочку с женой подальше из города.

– Зоря, – повторил Богдан, – вам надо собираться и бежать. Любой первый попавшийся корабль в порту либо караван в иной город. Куда угодно. Все равно, каким путем, главное, чтобы я не знал о вашем выборе. Деньги я отдам все, что есть. Берите только самое ценное и важное – и бегите!

– Что случилось, Богдан? – она слегка отодвинулась, поймала его взгляд. – Ты пугаешь меня. Думаю, пара минут у нас есть. Объясни, что случилось.

Он сглотнул. В сознании промелькнула