Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард
Меньше чем через минуту обе девушки были готовы. Сафи внимательно осмотрела Изольду – маскировка вполне удалась. Определенно удалась. Ее повязанная сестра выглядела как крестьянка, которая отчаянно нуждается в ванне.
Сафи с Изольдой осторожно выглянули из-за выступа скалы. У Сафи снова перехватило дыхание, но она заставила себя дышать ровно, словно ничего не происходило. До ловушки стражникам оставалось сделать тридцать шагов.
Девушка небрежно махнула рукой усатому охраннику, который шел впереди. Тот поднял руку, и остальные стражники резко остановились. Один за другим все тридцать два арбалета оказались направлены на девушек.
Сафи сделала вид, что ничего не заметила, а когда дошла до кучи серых камешков, которыми сама отметила ловушку, аккуратно перешагнула ее. Позади нее такой же почти незаметный маневр проделала Изольда.
Тогда усатый мужчина – явно главный – поднял свой арбалет.
– Стоять!
Сафи подчинилась, позволив ногам остановиться, но при этом начала суетливо топтаться на месте.
– Онья? – спросила она.
На аритуанском это значило «Да?». Раз уж они решили изображать крестьянок, то будут крестьянками-чужестранками.
– Говорите на дальмоттийском? – спросил стражник, переводя взгляд с Сафи на Изольду.
Изольда неуклюже остановилась рядом с Сафи.
– Гаварить. Немнього.
Худшей имитации аритуанского акцента Сафи еще не слышала.
– Мы… Проблема? – Сафи подняла руки в универсальном жесте, показывающем готовность подчиниться. – Мы идем в город. Веньяса.
Изольда натужно раскашлялась, и Сафи снова захотелось ее придушить. Понятно же, почему в их дуэте обычно Из срезала кошельки, а Сафи служила приманкой. Ее повязанная сестра всегда была никудышной актрисой.
– Мы хотим найти лекаря, – поспешила сообщить Сафи, пока Изольда не зашлась в новом приступе ненатурального кашля. – Мы боимся, это чума. Наша матушка умерла… Она так кашляла, брр… В конце сильно кашляла. Много крови…
– Чума? – переспросил стражник.
– Ага, – закивала Сафи. – Моя сестра. Она тоже болеет, сильно.
Изольда снова начала кашлять, но на этот раз вполне достоверно, Сафи даже вздрогнула от неожиданности. Она наклонилась к подруге.
– Тебе нужен лекарь, очень. Пойдем, твоя сестра тебе поможет.
Стражник повернулся к остальным, но те уже расступались, пропуская девушек. Он заорал:
– Встать в строй! Продолжить движение!
Под ногами захрустел гравий, ноги солдат снова принялись отбивать ритм. Девушки двинулись вперед мимо стражников, которые брезгливо морщили носы. Похоже, никому не хотелось связываться с «чумной» Изольдой.
Сафи как раз тащила подругу мимо черной кареты, когда ее дверца распахнулась. Наружу высунулся дряхлый старик в багровом одеянии. Казалось, что складки его морщин колыхаются на ветру.
Это был глава Золотой гильдии, человек по имени Йотилуцци, которого Сафи видела издалека – не далее как вчера вечером – в трактире, где шла игра.
Однако старый гильдмейстер явно не узнал Сафи. Бегло оглядев девушек, он с усилием скомандовал шелестящим, как камыш на ветру, голосом:
– Аэдуан! Убери подальше от меня этот мусор!
У заднего колеса кареты материализовалась фигура в белом. Порыв ветра распахнул плащ, под которым показалось оружие – нож, висевший на поясе, и меч на перевязи. Лицо парня осталось скрытым под капюшоном.
Это был монах ордена Кар-Авена. Их учили убивать с самого детства.
Сафи замерла и, почти не думая, отпустила руку Изольды, приготовившись к нападению. Изольда заняла позицию у нее за спиной. Кто-то из стражников вот-вот наступит на ловушку, так что им следовало быть готовыми ко всему. Начала – заканчивай.
– Аритуанки, значит, – произнес монах. Его голос звучал хрипло, но не из-за возраста, а из-за того, что парню явно редко доводилось участвовать в переговорах. – Из какой деревни?
Он шагнул в сторону Сафи.
Ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы не струсить и не отступить. Ведовской дар, чутье на правду, вырвался наружу. Крайне неприятное ощущение, как будто кто-то драл когтями спину.
Дар проявился не из-за его слов, а, скорее, из-за самого его присутствия. Монах был совсем молодым, но в нем ощущалось нечто. Нечто безжалостное, слишком опасное, чему не следовало доверять.
Он откинул капюшон, открыв бледное лицо и коротко остриженные каштановые волосы. Монах принюхался, и в его зрачках вспыхнули алые огоньки.
Желудок Сафи сжался и превратился в камень.
Колдун крови.
Этот монах был колдуном крови. Существом из древних легенд. Говорили, что такие, как он, могли унюхать в крови человека любой ведовской дар и преследовать его обладателя хоть через весь континент.
Если он уловил что-то в запахе Сафи и Изольды, они точно окажутся в глубокой, глубокой…
Хлоп-хлоп-хлоп!
Это взорвался заложенный в ловушку порох. Кто-то из стражников наступил на нее.
Сафи действовала мгновенно – как и монах. Его меч вылетел из ножен, ее нож – из-под плаща. Лезвие ударилось о лезвие, девушка едва успела отбить удар.
Парень собрался и сделал выпад. Сафи отступила. Она чуть не споткнулась об Изольду, но та мгновенно опустилась на колено, и Сафи перекатилась через спину подруги на другую сторону.
Начала – заканчивай. Именно так они сражались. Именно так выживали.
Сафи завершила сальто и вытянула спрятанный меч как раз в тот момент, когда звякнули и вырвались на свободу два серпа – изогнутые клинки Изольды, похожие на серебряные полумесяцы. Где-то впереди раздалось еще несколько взрывов. Поднялся гвалт, лошади лягались и ржали.
Изольда почти достала до живота монаха. Он отпрыгнул назад и вскочил на колесо кареты. Сафи надеялась получить передышку, но монах атаковал ее сверху.
Он был хорош. Лучший воин из тех, что ей встречались.
И все же Сафи и Изольда были лучше.
Сафи ушла из-под удара, и в тот же момент на пути монаха оказалась Изольда. Ее клинки, как стальной смерч, обрушились на руки, грудь и живот парня, и девушка тут же унеслась прочь.
Сафи замерла. Она смотрела на то, что никак не могло происходить, но чему была свидетельницей: раны на теле монаха затягивались прямо у нее на глазах.
Теперь не оставалось никаких сомнений – он был, трижды ад его побери, настоящим колдуном крови из самых мрачных кошмаров Сафи.
Поэтому она сделала единственное, что смогла придумать: метнула свой нож прямо в грудь монаха.
Клинок пробил грудную клетку и вошел глубоко в сердце. Монах сделал шаг вперед, его колени подкосились, и парень впился взглядом покрасневших глаз в Сафи. Губы его скривились. С невнятным рыком монах выдернул нож из груди, и из раны хлынула кровь…
И тут же
