Возвращение Безумного Бога 15 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

Она плавно, невесомо опустилась на землю, и ее босые ноги коснулись покрытой инеем земли, не издав ни звука. Она открыла глаза. Чистые и прозрачные, как лед на горном озере, в глубине которого отражались далекие звезды. В них была вечность. И покой.

Я развоплотил Черный Клинок и сделал шаг ей навстречу. Она сделала шаг ко мне. Мы встретились на полпути.

Я обнял ее, прижимая к себе, чувствуя прохладу ее кожи. Она обвила руками мою шею, зарываясь пальцами в мои волосы. А потом я ее поцеловал.

Это был не просто поцелуй. Это был грохот обрушившейся лавины, тишина первого снега, ярость ледяной бури и хрупкость замерзшей слезы. Поцелуй, который длился тысячелетия нашего знакомства и одну мучительную секунду нашей разлуки. Он был холодным, но под этим холодом бился огонь — яростный, древний.

Ее губы, казалось, должны были обжечь холодом, но они были теплыми. Впервые за все время. Теплыми.

Она отстранилась, не разрывая объятий, и посмотрела мне в глаза. В ее взгляде плескалась целая вселенная — облегчение, радость, и что-то еще, глубокое и нежное, чего я никогда раньше в ней не видел.

— Привет, — выдохнула она, и ее дыхание оставило на моей щеке крошечный узор из инея.

— Привет, — ответил я, не в силах сдержать улыбку, — С возвращением.

Она оглядела себя, потом поле боя, потом снова посмотрела на меня и хитро улыбнулась.

— Скажи, — ее голос теперь звучал как мелодия ледяных колокольчиков на весеннем ветру, — это было… слишком?

Я расхохотался. Айси и правда… немного поменялась.

— Для первого свидания? Пожалуй, — Я нежно провел пальцем по ее щеке, — Но для спасения мира, я считаю, в самый раз. Хотя в следующий раз предупреждай, прежде чем превращаться в прогноз погоды. Лично я ко всему привык, но некоторых смертных мог хватить кондратий…

В этот момент рядом раздалось нарочито громкое покашливание. Мы обернулись. Карнакс стоял в паре шагов от нас, скрестив руки на груди. Его красные доспехи были покрыты замерзшей розовой слизью, но вид у него был как всегда невозмутимый.

— Отчет по операции, — ровным, механическим тоном произнес он, глядя куда-то поверх наших голов, — Противник ликвидирован. Уровень сопутствующего ущерба… значительный, но приемлемый. Проявление неуместных романтических взаимодействий на поле боя — зафиксировано.

Мы с Айсштиль переглянулись. Она тихо рассмеялась, пряча лицо у меня на груди. Я же смерил Карнакса тяжелым взглядом.

— Карнакс, не порть момент.

— Я не порчу. Я констатирую, — невозмутимо ответил бог войны, — И рекомендую отложить до прибытия в более подходящее место. Например, в особняк. Где есть комнаты. С дверями. И замками.

Айсштиль снова рассмеялась, на этот раз громче.

— Ладно, — вздохнул я, оглядываясь по сторонам, — Пожалуй, нам и правда лучше вернуться к своим. И убедиться, что у них все хорошо.

* * *

По всему Синегорью солдаты, которые секунду назад дрались в яростном безумии, замерли, ошарашенно глядя на свои дрожащие руки. Гнев, который разожгла в них Никталия, испарился так же внезапно, как и появился, оставив после себя лишь гулкую пустоту и свинцовую усталость.

Один молодой гвардеец, весь в копоти и крови, посмотрел на разорванного в клочья монстра у своих ног. Потом на свою дымящуюся винтовку, и недоуменно пробормотал: «Это… я сделал?»

Его товарищ рядом просто опустился на колени в снег, обхватив голову руками, и засмеялся. Иррациональный ледяной ужас, который давил на них, исчез, словно его и не было, оставив после себя лишь горькое послевкусие.

А потом сквозь рваные облака пробился первый луч солнца. Кто-то один закричал от восторга. Его клич тут же подхватил второй, третий, и вскоре над израненным, заснеженным полем боя прокатился рев. Рев измученных, но выживших людей, которые только что заглянули в пасть Бездны и смогли оттуда вернуться.

По всему городу из подвалов, убежищ и укрепленных станций метро на свет начали выбираться гражданские. Они с опаской выходили на улицы, покрытые сюрреалистическим, кристаллическим одеялом из тающего снега Айси. Разрушения, причиненные монстрами, были колоссальными. Но воздух был чистым.

Исполинская богиня из облаков и снега исчезла, но каждый, кто видел это явление, запомнил его до конца своих дней… И еще будет пересказывать внукам.

Майор Волков, оставив раненую, но уже пришедшую в себя Перчинку на попечение медиков, отдавал четкие приказы. Люди, еще недавно парализованные ужасом, теперь помогали друг другу разбирать завалы, искали выживших, делились последними каплями воды из фляг.

Произошло маленькое, будничное чудо: после великой битвы богов и чудовищ, город и его люди продолжали жить. И это было самой главной победой.

* * *

Мы собрались в импровизированном штабе, разбитом в единственном уцелевшем здании склада на южной окраине. В большой палатке, которую наскоро развернули для командования, собралась вся наша разношерстная компания.

Воздух, еще недавно пропитанный гарью, озоном и экзистенциальным ужасом, теперь пах сыростью тающего снега, медикаментами и крепким солдатским чаем. Снаружи доносились приглушенные крики команд. А также рокот работающей техники и усталые, но полные облегчения голоса людей.

Людей, которые только что выжили в аду. Битва закончилась. Пока что.

Карнакс в углу протирал свой меч «Рассвет» от остатков эктоплазмы и биомассы. Я же просто присел на складной стул, чувствуя, как тело протестует против каждого движения. Боль от второй Синхронизации была той еще морокой…

Никталия, успевшая раздобыть где-то у медиков армейский бушлат на три размера больше, куталась в него. Из-за своей копны вьющихся волос она выглядела как обиженный фиолетовый гриб.

Кажется, она все еще дулась на весь мир за то, что ей пришлось ходить почти голой на глазах у смертных. Хотя, зная о склонности Никталии к эксгибиционизму, обида вполне могла оказаться показной.

Настя, Эмми, Пугливка и Перчинка тихо переговаривались, накрывая на стол. Эмми все еще выглядела немного потерянной после своего «одержимого» состояния, но вид у нее был уже лучше. Настя с энтузиазмом рассказывала что-то, активно жестикулируя. Перчинка слушала, ее антенны слегка подрагивали — явный признак аналитической работы. Она уже пришла в себя и, вероятно, мысленно составляла отчет о тактических ошибках обороны Синегорья. А Пугливка… Пугливка просто расставляла кружки, и улыбалась. Робко, но счастливо.

В палатку заглянул майор Волков. Он выглядел уставшим, перепачканным, но его спина была прямой, а взгляд — твердым. Он отдал мне честь.

— Княжич, разрешите доложить. Волна отступила по всему периметру. Остатки монстров ликвидированы или