Только М.А.Т, или Иномирянка со своим уставом
Щека саднит, в душе просто буря чувств, а мозг пытается осознать происходящее.
Это когда, простите, третий участник на сцене успел появиться?!
Перевожу взгляд и вижу девушку, очень злую такую девушку. Вы когда-нибудь видели бешеную суку добермана альбиноса? Нечто похожее, с перекошенным лицом, сейчас пыталось уничтожить меня взглядом. Прищуренные светло-серые глаза, в обрамлении светлых пушистых ресниц, старались прожечь во мне, как минимум, дыру. Аналог способностей супермена работать отказывался, дыра не прожигалась, а лицо альбиноса становилось все страшнее. Эта злая су... девушка, была воплощением мужских сексуальных мечтаний на планете Земля. Стройная фигура с выдающимися округлостями, явно превышали Земные стандарты в модельных рамках «90-60-90». Грудь… Нет, назвать это грудью язык не повернется. Сиськи у дамы так и выпирали из блузки, казалось, отведи она плечи назад чуть сильнее и меня застрелят пуговицей, которую отторгнет ткань. Форменная юбка на бедрах выглядела неприличной повязкой, шлюхи и аниме героини самых похабных жанров, удавились бы при первом же взгляде. В общем, девица, действительно будто сошла с порнографической картинки умелого мастера фотошопа. Одни эти непозволительно пухлые губы чего стоят…
- Ещё раз я увижу тебя рядом с Карсайто, я тебя в порошок сотру. Ты меня поняла, выкидыш вселенной? – От такого кошачьего визга хотелось прочистить уши.
Как она меня назвала?!
От возмущения перехватило горло, но я, сдерживаясь из всех сил, осталась стоять там, где стояла, а не бросилась выколачивать дурь из сексапильной стервы, чью внешность можно приравнять к божественной.
- Рот захлопни, гланды застудишь. – Боже, что несёт мой рот?! - Еще раз на меня руку поднимешь, я тебе все двести семь костей переломаю, жаба расфуфыренная!
И я таки залезла мизинцем в ухо. Демонстративно. А пока занималась непристойным делом, некая су… жаба, беззвучно хлопала пухлыми губами, чтобы хоть что-то выдать. Не получалось.
А что я, собственно, такого сделала? Ну, подумаешь, пообедать захотелось. Кстати, о еде. Заглядываю за спину белокурой, а там и нет никого. Грустно хмыкнув, я развернулась и отправилась в общежитие, оставляя фигуристую блонди недоуменно хлопать ртом.
- Чего ж тебя твой парень одну оставил? – задала я риторический вопрос.
Все мужики одинаковые. Всем подавай красавиц, доступных до постели. Вот и этот герой не отличился, а жаль. Такой экземплярчик хороший попался и тот без мозгов, похоже.
Вот так и шла я, в темноте, лелея собственную тоску на душе. Эта ситуация заставила погрузиться в события прошлого с головой, и на меня вновь накатило чувство обиды от предательства Сэма.
Я же его действительно любила. Всем сердцем, всей душой, а он мне нож в спину. Чего мне стоило поступить в УФК, чтобы каждый день хоть одним глазком на него глядеть, чтобы испытывать то чувство трепета, когда наши взгляды встречались. Но все эти ощущения меркли на фоне того, что я испытала в том злосчастном женском туалете. Горечь, обида, пустота и рвущиеся рыдания изнутри. Истерика, засевшая тугим комом в груди, которую не подавили ни спиртные напитки, ни успокоительные таблетки, которые надо признать все же действовали. Нет, они не искореняли те чувства, а просто не давали сорваться, скатиться в ту черную бездонную яму по имени душевная боль. Сколько прошло времени с момента принятия последней? Вторые сутки. Плохо. Я уже острее ощущаю то, что с таким трудом в себе подавила.
Захотелось лечь. Вот просто лечь, и смотреть на проступившие звезды и начать жалеть себя. Жалеть себя беззащитную, в этом большом и чужом мире, жалеть себя из-за предательства самого любимого на свете человека… Он ведь даже смс мне не написал, не попросил прощения, не позвонил, вообще ничего. Будто только и ждал того момента, когда я узнаю… Хотел освободиться? Так я ведь не настаивала. Ну почему нельзя было просто поговорить? Почему нельзя было сказать своим мягким голосом «Вася, давай расстанемся».
- НИЧТОЖЕСТВО!!! – заорала я. – Если ты не хотел быть со мной, почему просто не сказал?! У-у-у-у-у… - начала выть одна рыжая, враз обессилевшая девица.
И все-таки я повалилась на мягкую холодную траву, правда на колени, но это тоже считается. Вот только…
- И-и-и-и-и-и-и-и-и-и!!! – визжало что-то под ногами.
Визжало и дергалось, пытаясь, высвободится из-под обездоленной адептки.
Утирая слезы, я вытащила это нечто из-под себя и в упор уставилась на маленького крылатого зверя.
- Мышь. – Констатировала я, и уже хотела отшвырнуть каку, как зверек не хуже истерички взревел.
- Сама ты мышь! Отпусти. Я – смерть. Я – тьма! Бойся и трепещи!
Я шмыгнула носом, чувствуя, как слезы, снова катятся по щекам.
- У меня даже фамильяр стра-а-а-ашны-ы-ы-ый…
Занавес!
***
Потолок. Выбеленный до рези в глазах, до чувства отвращения внутри, до желания разрисовать или швырнуть в него стулом, чтобы хоть какая-то отметина осталась, и так не выворачивало душу от столь отвратительно невинной белизны. Белая академия, белые люди с белой кожей. Отвратительно белый лекарский кабинет.
Эта мелкая крылатая тварюшка, на вершине пика моей истерики, с подвываниями бросилась на поиски лекаря. У него, видите ли, слух чувствительный, а моя визгливая истерика сводила его с ума.
Лекарь напоил меня какими-то отварами, и теперь я чувствую себя роботом. Все бесит и раздражает, но это только где-то там, внутри. Снаружи же, я не могу, да и не хочу, проявлять какие-либо эмоции.
- Вам лучше? – вопрошал мужчина в сером балахоне.
- Да, спасибо. Я могу идти?
- Конечно. И на этот раз уж постарайтесь снова сюда не забрести.
Кивнув, я покинула кабинет, и когда уже почти закрыла дверь, в щель проскочила черная летучая мышь с, почти, свиным рыльцем.
- А я? А меня?! Хочешь оставить собственное зло у лекаря? Ну, так я не против, я могу и остаться, только потом не жалуйся за то, что тебя на неделю дежурствами обеспечат! – возмущалось зло, жестикулируя черными крыльями.
