Игра в умолчания - Макс Мах
– Вернее, – поправилась она, – какой она должна быть, эта гипотетическая дама‑наставница?
– Трудно так сразу сформулировать…
– То есть положительным знанием данного предмета вы не обременены, – еще шире улыбнулась Ада. – У вас, однако, имеются некоторые предубеждения и смутные образы, почерпнутые из рассказов о работных домах, не правда ли?
– Возможно, – осторожно согласился Сандер.
– Строгая, как фельдфебель, злая и жестокая, словно тюремный надзиратель, тупая и грубая, как надсмотрщик на плантациях… Надеюсь, я ничего не пропустила?
– Полагаю, вы сгущаете краски, – осторожно ответил Сандер. Возможно, он не был уверен в своих словах и, похоже, начинал жалеть, что затеял этот разговор.
– Но в главном‑то я права? – Аду разговор начинал забавлять. Спать ей совершенно расхотелось, а инициатива Керста неожиданным образом могла послужить ее собственным интересам. Что уж там узнает про нее Сандер, это еще большой вопрос.
«Что позволю, то и узнает».
А вот ей совсем небезынтересно покопаться в прошлом частного поверенного, как и в прошлом своей юной подопечной.
– Ну…
– Суха, как бесплодная ветвь, замкнута и недоверчива… – продолжала перечислять достоинства Ада. – Что еще? Жадность? Глупость? Отсутствие женственности? Синий чулок, так сказать, вы это имели в виду?
– Возможно, – несколько сконфузившись, вынужден был признать Керст. – Но я…
– Оставьте! – отмахнулась Ада, с необыкновенным интересом отслеживая реакции молча сидевшей в тени дерева Тины. Девушка представлялась ей все более и более интересной.
«И как это я умудрилась пропустить тебя, золотко?»
– Оставьте, мэтр Керст! Вы здесь ни при чем, таково общее мнение, и оно гораздо ближе к истине, чем мне хотелось бы признать. Однако нет правил без исключений, особенно если сами правила сформулированы из рук вон плохо. Вы понимаете, о чем идет речь?
– Да, кажется…
– Вот и славно! Я не похожа на образ, сложившийся в вашей голове. Я не садистка и не дура, как мне кажется. Не лишена привлекательности как женщина. Помнится, даже вы повелись как‑то на особенности моей фигуры и черты лица, не так ли?
– Ну…
– Не смущайтесь, прошу вас! Тина отнюдь не дитя. Она знает много такого, от чего вы покраснеете до корней волос. Я права, милая?
– Я не знаю, от чего может покраснеть мэтр Керст.
– Достойный ответ.
– Прошу прощения, сударыня! – Керст все‑таки решился встать за честь дамы.
«Мило!»
– Ладно! – махнула она рукой. – Оставим эту тему, раз вы так настаиваете. Поговорим о вас. Кто вы, Сандер? Каково ваше настоящее имя?
Прозвучало резко, требовательно, но как, спрашивается, иначе могла прозвучать эта реплика?
– Сударыня, но вы же держали в руках мои бумаги!
– И не одна я, – снисходительно кивнула Ада. – Секретарь ее светлости тоже уверен, что они подлинные. Вы и в самом деле известны как частный поверенный, зарегистрированный парламентом Ландскруны. Соответственно, достоверным представляется наличие у Сандера Керста имперского гражданства первой категории, дипломов об обучении… Где вы, кстати, учились?
– В Велше, Нумере и в колледже св. Августа в Ландскруне.
– Недурно, – согласилась Ада. Тут не о чем было спорить, Сандер назвал три лучших университета империи. – Диссертацию защищали тоже в Ландскруне?
– Нет, – покачал головой Керст. – Степень доктора права я получил в коллегии святого Михаила.
– Верховный суд… даже так… Что ж, Сандер Керст весьма образованный человек, а вы?
– Я?! – вскричал пораженный ее вопросом Керст. – Но я и есть Сандер Керст!
– Возможно, – не стала спорить Ада. – Случается… Но откуда тогда этот меч и кто, черт возьми, обучал вас науке фехтования? Только не рассказывайте мне истории про буршей. Бурши из семей третьего сословия носят дрянные шпажонки и никогда не пережили бы боя с Охотником. С лесными разбойниками, впрочем, тоже, а вы, мэтр, как я помню, дрались одновременно с двумя.
– Вы тоже!
– А я и не спорю! Я родилась и выросла на Драконьем хребте. Я дворянская дочь, если желаете знать, да и вообще в замке, где я воспитывалась, даже малые дети умели держать в руках оружие. Но мы говорим не обо мне, а о вас. Итак?
– Я Сандер Керст, – ответил мэтр Керст, и голос его звучал достаточно твердо, чтобы ему поверить.
«Почти».
– Вы Сандер Керст, и…
– И я доктор права и лицензированный частный поверенный из города Ландскруна.
– А на бедре, доктор, вы носите…
– Меч с клеймом Риддеров.
– С двумя «Д», а не с одним?
– С двумя, – подтвердил Сандер. – Это боковая ветвь Ридеров, получившая дворянство от императора Константина и баронский титул от короля Георга Двенадцатого.
– И вы?
– Внук Агнуса де Риддера, но, увы, незаконнорожденный.
– Маршал Агнус… Значит, вы всего лишь бастард де Риддеров…
– Урожденный Александр цу Вог ан дер Глен, но меня усыновила семья Керстов, и с тех пор я Сандер Керст. Однако вы правы, до шестнадцати лет, пока был жив мой отец, я успел получить образование и воспитание, достойные имперского лорда. Тем труднее было позже вести жизнь обыкновенного стряпчего. Впрочем, дело давнее, я привык…
4
«Ну, ничего себе! Чисто роман!»
И в самом деле, чем не сюжет романа: симпатичный стряпчий из столицы на поверку оказывается незаконнорожденным сыном барона, носит клейменый меч и вообще весь из себя такой душка!
Тина приоткрыла глаза. Костер горел по‑прежнему ярко, а рядом с ним сидел в карауле Виктор ди Крей. Остальные, если верить глазам и ушам, крепко спали. И то сказать, судя по выглянувшей в облачную прореху луне, шел второй час ночи. А день выдался
