Крылья Огня: Пророчество о дракончиках - Белоусов Алексей
Когда маленький, мокренький от яичной жидкости, драконёнок вывалился наружу, его ждали заботливо подложенные мясные кусочки, уже прожёванные мощной челюстью взрослой до состояния мягких волокон, которые он с жадностью заглотил. После долгого труда по вылуплению ему нужна была энергия для того, чтобы помочь другим — и родители ему её предоставляли. Единственная помощь во всём процессе создания маленькой сиблинговой стаи.
Теперь же, полный сил, драконёнок обратил внимание на другое яйцо. Маленькое песчаное лежало рядом, и кто бы там ни был, он определённо шевелился и хотел наружу. Грязекрыл немедленно подошёл и тыкнулся в него, будто стараясь убедиться, что запах соответствует началу вылупления, и, немного сконфуженный нотками другого племени, навалился, стуча носиком с твёрдыми чешуйками. Раскачивания изнутри усилились, и наконец возникла трещинка, одним махом двух голов превращённая в дыру. Оттуда вывалилась необычно золотистая мордочка — и сразу же поднырнула под большое крыло, довольно чирпая прямо оттуда и вставая на нетвёрдые лапки. Маленький Грязекрыл сразу же отвёл её к мясу, а сам стал помогать следующему — радужнокрылому.
Кажется, по нему бегали маленькие лунные радуги, отражаемые скорлупой. Но это не отвлекало их уже устроившегося в своей роли Большое крыло, которое навалился на яйцо, постукивая носом в ритме рвущейся наружу жизни. Она явно хотела увидеть свет снаружи, и с помощью присоединившейся песчаной драконочка наконец вывалилась наружу, такая же мокренькая, как и все остальные, сразу же оказавшись под опекой Грязекрыла, что уже сам принёс мясо в зубах и передал его маленькой — так как это яйцо было от него дальше, чем песчаное. Радужнокрылка сразу ответила золотой радостью — и ловко подхватила его, тихо ворча себе под нос.
Но ничего не могло сравниться с серебристым ночекрыльим. Когда маленький Грязекрыл приковылял, чтобы исполнить свою роль большого крыла и с ним, он едва успел неловко отпрыгнуть, когда активно качающееся яйцо пошло трещинами — и его верхняя половина буквально взорвалась изнутри! Скорлупа безвредно упала рядом, а в оставшейся половине зачарованно тянул свою мордочку к свету лун маленький чёрный драконёнок с каплевидными чешуйками на краю глаз.
Грязекрыл, продолжая держать в зубах кусочек мяса, деловито покачал скорлупку — никакого ответа. Тогда он с требовательным и целеустремлённым рычком стал переваливаться через край, отчего скорлупа качнулась, и недовольно пищащий Ночекрыл плюхнулся прямо на спинку своему брату. Маленькая детская потасовка, в ходе которой вылуплёныш активно пытался освободиться — но вот он уже под крылом довольно урчащего большого крыла, а его пасть задумчиво жуёт занявший всю пасть кусочек мяса, пока его неспешно отводят к месту сбора возле остатков пищи.
Но у Грязекрыла явно было чувство, что кого-то забыли, заставляя его активно принюхиваться и поводить носом… Оставив своих сиблингов пировать, он захватил мясной кусочек и направился в сторону небольшой запруды — как раз, чтобы столкнуться с вынырнувшей оттуда Морекрылкой, что активно шлёпала жабрами от радости её первого дня плавания.
В отличие от всяких наземных драконов, Морекрылые вылуплялись в воде. Конечно, суша тоже бы подошла… но зачем лишать маленького дракончика вылупления в своей среде? Ласт очень хотел, чтобы его сородич вылупился там, где ему место, и сам лично помогал с этим.
Сначала — помочь малышу, ведь яйцо твёрдое, чтобы держать форму, а вода очень не любит сжатия, так что ломать скорлупу изнутри очень неэффективно. Ласт чувствовал вибрации малыша своими подбородочными усиками, и тихо урчал себе под нос, надкусывая скорлупу и буквально видя, как потоки яичной жидкости, немного плотнее окружающей среды, смешиваются с водой в спиралеобразных паттернах. Чувствуя ослабление своей камеры, энергичная Морекрылка внутри яйца воспользовалась дырами от зубов, чтобы расширить их когтями, и наконец выплыть из отверстия в яйце, радостно мигая всеми возможными полосами её тела.
Ласт был бы рад обеспечить ей подходящие условия роста. Ему бы так бы хотелось, чтобы она прожила свой положенный месяц полностью в воде, а потом бы вместе с другими детьми племени вышла бы на берег согласно обычаю, ощутив свой первый вдох воздуха с поддержкой остальных взрослых! Но к сожалению… ей придётся выйти на берег прямо сейчас.
Запах мясного куска манил её. Она буквально выплыла на берег, тяжело поднимаясь на лапки. Большое крыло ткнул в её мордочку мясным куском — и она проглотила его одним махом, даже не задумавшись.
А потом замерла. Жабры высыхали. Неприятное, щекочущее чувство появилось в шее, заставляя её недовольно чирпать и пытаться выбраться из-под уже обхватившего её крыла Грязекрыла, чтобы вернуться в уже такую знакомую воду. И вдруг — что-то в ней переключилось. Она закрыла пасть, которой активно пыталась дышать, и втянула воздух неожиданно расширившимися ноздрями. Она дышала! Жабры сразу же закрылись чешуйными крышками, запечатывая нежные внутренности и предотвращая их высыхание. Теперь она была настоящей Морекрылой, властительницей трёх стихий — и как будто бы уже понимая свою уникальность, гордо подняв морду из-под крыла, пока большое крыло вёл её к пировавшим сиблингам. Ну, скорее же, пока без тебя не съели всё!
Голодные вылупленцы съели всё быстро — и, накрытые Грязекрылом, довольно заурчали, жмурясь от приятной тяжести в животиках и тихонько засыпая. Кречет нерешительно замерла. Вроде бы сейчас же можно вмешиваться? Грязекрыл наконец сформировал свою семью необычных сиблингов, и они сейчас сидели под его крылом, пока он их аккуратно вылизывал от мордочки до самого хвоста. И её инстинкты требовали, чтобы он тоже был облизан, очищен от остатков яйца, ведь сам он этого не сделал, самоотверженно бросив все силы на помощь сиблингам…
И тогда Кречет аккуратно склонила свою морду к нему, нерешительно делая первые лизки. Но каждый новый лизь становился всё увереннее, очищая всё больше остатков. Она не была уверена, стоит ли лизать болотных — но с другой стороны, он же сам делает это с другими, а значит, всё правильно? Судя по его довольной мордочке и изменившемуся запаху, ответ был однозначен — да.
Из груди рвалось что-то большое и тёплое. Она задышала чаще — и вдруг, к удивлению остальных стражей, издала низкое, громкое и раскатистое урчание. Это был не рык, а именно что урчание довольной драконицы, которая сообщает своим детям, что мир безопасен. Драконята отвечали довольными пищаниями, и прижимались к ней ещё сильнее, ещё охотнее подставляясь под ласку. Они
