Аватар Хаоса - Сергей Степаненко

На всякий случай я тоже взялся за меч, и широко улыбнувшись, протянул:

— Сюрприз!

Побратим кивнул, убрал меч в ножны и шагнул навстречу.

— Ты выбрал не самое удачное время для визитов, — заметил он, — но при любом раскладе, мой дом — твой дом, брат!

— Я ценю это, брат, — немного неловко отозвался я и крепко стиснул протянутую руку.

— Так зачем ты пришел, Роман? — спросил Лукас после того, как мы двинулись в путь.

Я не стал юлить и сказал правду:

— Хочу встретиться с Амелией.

— Зачем? — подозрительно поинтересовался он.

— Поговорить, — пожал я плечами, чувствуя себя как-то совсем неуютно от этого допроса. — К тому же, я обещал ей, что вернусь.

Он вздохнул, положил руку мне на плечо.

— Она будет рада, — сказал Лукас ровным тоном, так что я не смог понять, как он к этому относится. — А вот Алва… С тех пор, как Амелия с нами, мать просто одержима этим дурацким пророчеством и восстановлением исторической справедливости. Она вообще никого не слышит, твердит, как заводная: власть в Амеште, власть в Амеште…

— Сочувствую.

Лукас обреченно махнул рукой:

— Иногда мне кажется, что лучше бы Амелии никогда не просыпаться. Но что сделано, то сделано.

— Рано или поздно, но это бы случилось, — заметил я.

— Лучше бы поздно, — хмыкнул он. — Чтобы у матушкм уже не оставалось сил на перекройку мира.

— А тебе, смотрю, власть вообще не интересна, — поддел я.

— Мне бы хватило Черного бора, — совершенно серьезно отозвался он. — Матери же понадобился весь Амешт. Нас слишком мало, чтобы воевать.

Я лишь вздохнул, впервые пожалев об отсутствии Арчи. Тот бы непременно что-нибудь придумал.

Еще через полчаса мы вошли в поселок, в этот час казавшийся вымершим.

— Все спят, — пояснил Лукас, — кроме часовых, но они нам не помешают. Идем.

Мы миновали три дома, и мой спутник постучал в окно четвертого.

— Амелия, — позвал он негромко, — к тебе гости.

Дверь открылась почти сразу же, девушка выскочила наружу и тут же повисла у меня на шее.

— Роман, я знала! Знала, что ты вернёшься, — горячо зашептала на ухо Амелия, — Я почувствовала, я еле дождалась…

В душе поднялась волна тепла и щемящей нежности. Я провёл кончиками пальцев по её лицу, прижал к себе.

— Амелия, — повторял я ее имя, — Амелия.

Волшебство момента нарушил Лукас:

— Целуйтесь уже, — со смешком произнес он. — Я отвернусь.

Мы тут же отскочили друг от друга, виновато переглянулись. Этот гад рассмеялся и махнул рукой куда-то в даль:

— Вы лучше где-нибудь спрячьтесь, пока вас матушкины соглядатаи не заметили. А я пока подумаю, как ей все это преподнести.

И прежде, чем я успел что-нибудь сказать, он исчез.

Амелия крепко взяла меня за руку:

— Идем.

Мы обошли дом и пошли прочь от поселка. Оба молчали. Я смотрел на ее точеный профиль, заправленные за уши смоляные пряди, и чувствовал себя абсолютно счастливым. Просто быть рядом, просто держать за руку. Никогда, ни к одной другой девушке я не чувствовал ничего подобного.

Амелия уводила меня все дальше в лес, пока мы не добрались до ручья, тихо журчавшего между близко сошедшихся деревьев. Дальше по течению вода бликовала: видимо, там имелись просветы в кронах.

Девушка остановилась, отобрала у меня руку и, глядя в чернильную воду ручья, произнесла.

— Скоро моя свадьба с Лукасом.

— Поздравляю, — глухо отозвался я. От того, что я уже знал об этом от Мерлина, пилюля слаще не становилась.

— Я… я не люблю его, — продолжила Амелия, всё так же не поворачивая головы.

— А он?

— У него есть Нана… Он этого не скрывает. Но мы должны… ради своего народа, — голос Амелии дрогнул, но она продолжала. — Алва говорит, я — то, чего все ташшары ждали много веков. Мы с Лукасом сможем вернуть ташшарам былую славу. После того, как Флавия Амештская умрёт, и в нашем мире не останется Хайвергов.

— Наверное, она права, — пожал я плечами.

— Но я не хочу! — резко развернувшись, Амелия схватила меня за руки, заглянула в глаза, — Я не могу так! Я… Я люблю тебя. Тебя, Роман Хайверг…

— Я тоже люблю тебя, малыш…

Только сказав вслух, я понял, что так оно и есть. Люблю. Несмотря на то, что почти не знаю, несмотря на то, что она — вампир (ташшар, но какая разница?), несмотря на то, что мы никогда не сможем быть вместе… или именно поэтому. Но люблю. Впервые в жизни люблю.

Амелия неловко прижалась к моим губам, а дальше я уже мало что соображал. Чуть позже она отстранилась, смущённо улыбнулась.

— Я знаю, нам всё равно не быть вместе.

Я попытался что-то возразить, но она тут же закрыла мне рот ладошкой.

— Я — принцесса ташшаров, и помню свой долг. Но сегодня я хочу быть с тобой… быть твоей, понимаешь?

— Ты уверена? — сглотнув комок, тихо спросил я.

Она кивнула и снова повела меня за собой.

Комнату освещало лишь пламя, неспешно поглощающее дрова в камине. Лёжа на спине, я разглядывал темные доски потолка и перебирал волосы прижавшейся ко мне девушки.

Теперь, когда всё произошло, меня начали терзать сомнения. Чувства чувствами, но Амелия всё-таки чужая невеста. И не просто чужая, а невеста моего побратима. А теперь… Впрочем, раньше надо было думать. А теперь главное, чтобы этот самый побратим ни о чем не узнал. Или сказать ему прямо, и будь, что будет?

Амелия подняла голову и посмотрела мне в глаза. Я улыбнулся, погладил её по щеке.

— Хочешь, я заберу тебя отсюда? — совершенно искренне предложил я. — Тебе не нужно будет выходить за Лукаса.

Она отрицательно качнула головой:

— Путь человека и ташшара никогда не сойдется в один, — произнесла она, и вдруг замерла, к чему-то прислушиваясь.

— Что? — не понял я.

— Ночь, — сообщила она, резко поднимаясь с кровати, — скоро взойдет луна.

— И что?

В меня полетели штаны.

— Одевайся, быстро! — скомандовала девушка, — тебе нельзя здесь