Аттестат зрелости - Сергей Борисович Рюмин

— Ты не горячись! — влез в разговор Смирнов. — Вот куда ты собрался? Хочешь всё мероприятие сорвать? Идём в зал!

— Идём, — согласился Воронцов. — Антон, не будь мальчишкой!

Я не стал спорить, решив, что отказаться от награждения будет уже слишком, и направился в зал.

Мы снова сели на скамейку. Давешний кадровик куда-то исчез. Воронцов вполголоса сказал мне:

— Спасибо тебе.

— За что? — удивился я.

— За сына, — коротко пояснил он, не желая развивать тему дальше. Я пожал плечами. Я тоже совсем не хотел развивать эту тему. Тем более, что к исцелению его сына я точно был не причастен. Герис постарался. Эх, где тот Герис?

В середину зала внесли стол, два стула, постамент с тремя ступеньками. Первым для награждения вызвали меня. Мне вручили кубок и грамоту, предложив занять на постаменте самый верх. Следующим вызвали моего соперника. Ему досталось второе место. Он получил только грамоту. Третьего самбиста я видел впервые. Мне с ним бороться не приходилось.

Потом судья соревнований вместе со своим помощником подошел к нам, одел нам по очереди на шею медали и тут же отошел в сторону. Нас тут же сфотографировали. Кстати, другие победители тоже, как и я, успели переодеться.

Не успели мы покинуть пьедестал, как для награждения стали вызывать других победителей, из других возрастных групп и весовых категорий.

— Давай, я тебя подвезу домой? — предложил Воронцов. — Или у тебя дела в городе?

Дел у меня сегодня в городе не было. С Альбиной мы вчера договорились сходить к нам в клуб на дискотеку. Причем инициатором этого похода выступила она.

А к обеду maman обещала купить тортик — отпраздновать победу.

— Мне в Химик, — предупредил я.

— Ничего страшного, — улыбнулся полковник. — Я на служебной.

Смирнов как-то скомкано попрощался с нами, поспешно пожал Воронцову руку, меня хлопнул по плечу и исчез.

Я убрал награды в сумку. Для кубка мне выделили картонный футляр.

— Идём, Антон!

На улице нас ждала желтая с синей полосой и «цветомузыкой» на крыше «волга». Мы сели сзади.

— Почему ты не хочешь идти в милицию работать? — спросил Воронцов. — Для тебя ведь служба будет носить чисто номинальный характер. Будешь заниматься борьбой, участвовать в соревнованиях, тренировать, в конце концов, наших сотрудников и молодежь, как тот же Геннадий Николаевич.

Я поморщился. Врать мне не хотелось, правду говорить тем более.

— Не хочу, — ответил я. — Ни в милицию, ни в армию.

— Почему? — продолжал настаивать Воронцов.

— Иван Георгиевич, — терпеливо ответил я. — Не испытываю ни малейшего желания носить погоны. Вот совершенно никакого желания нет. Тем более, что достаточно наслышан про бардак и в органах, и в армии.

— Время еще есть, — сказал Воронцов. — Может, передумаешь еще.

Он еще пару раз попытался разговорить меня на предмет моей дальнейшей судьбы, куда я хотел бы пойти учиться, как дела в школе и прочее. Я отвечал односложно, совершенно не испытывая желания продолжать беседу.

Куда буду поступать? — Скорее всего, в политех.

Как учеба в школе? — Нормально.

Как отношения с одноклассниками, учителями? — Нормальные.

Много друзей? — Хватает.

Он подвёз меня к самому подъезду, сунул в руки квадратик плотной бумаги — визитную карточку:

— Ты прям какой-то мизантроп! Это мои координаты, звони. Буду рад!

— Ну? — maman встретила меня в прихожей, замерла на входе, не пропуская домой. — Ну, же? Как?

Я постоял на пороге, состроив печальное выражение лица, но потом улыбнулся и заявил:

— Мы опять победили!

И достал из сумки кубок в картонном футляре. Maman ухватила футляр, вытащил оттуда кубок, подняла обеими руками вверх и крикнула:

— Ура!

Потом обняла меня, чмокнула в щеку и заявила:

— Ты молодец! Чемпион!

Я вытащил из сумки медаль, повесил её на шею maman:

— А ты — мать чемпиона! Гордись!

Maman засмеялась, чмокнула меня опять в щеку:

— Давай мой руки и за стол. А я пока за тётей Машей и тётей Клавой схожу, на торт их позову.

Она вышла на лестничную площадку, постучала в соседнюю дверь. Я пошел переодеваться.

Тётя Маша оказалась дома, а тётя Клава нет. Зато был дома дед Пахом, который принес с собой бутылку массандровского портвейна. Портвейн сразу же «поделили на троих» под замечание maman, мол, хоть и чемпион, но рано ему.

Дед Пахом повертел в руках кубок, взвесил в руке медаль, хлопнул меня по плечу:

— Чемпион!

Подмигнул и заявил:

— Награды обмывать положено! Ну-ка, Нин, неси ему стакан!

Maman жалобно посмотрела на меня, глазами призывая отказаться от алкоголя самому. У меня же была друга причина для воздержания.

— Во-первых, дядя Паш, эта медаль в стакан не влезет определенно, — заметил я. — А во-вторых, я вечером погулять с ребятами хотел.

Сосед засмеялся.

— Ладно, согласен! — сказал он. — Пей свой чай!

— Правильный мужик у тебя растёт, — дед Пахом повернулся к maman.

Глава 21

Дискотека с продолжением

За полчаса до встречи с Альбиной (она обещала доехать до Химика сама, я должен встретить её на остановке) я забежал к Мишке.

— Всё без изменений? — спросил я. — Идёте на дискотеку?

Мишка флегматично кивнул.

— А что так печально? — удивился я.

— Алёнка с Лариской отказались, — ответил он. — Идём вдвоём.

— Ладно. Встречаемся там, на месте.

Я пошел на остановку. Альбина приехала на первом же автобусе, так что особо долго мёрзнуть под пронизывающим дождём мне не пришлось.

Мы чмокнулись коротким быстрым поцелуем.

— Я замёрзла! — пожаловалась она, прижимаясь ко мне. У меня сразу по телу пробежал табун мурашек.

— А давай ко мне заскочим, я тебя чаем напою, — вдруг неожиданно для себя предложил я и хвастливо добавил. — Медаль покажу.

— Мамочка не заругает? — язвительно пошутила Альбина.

— Ну если ты ей перечить не будешь, — выдал я в ответ.

— А пошли!

Maman опять была шокирована. А я еще подлил масла в огонь, с порога заявив:

— Maman, это снова Альбина! Альбина, это опять maman. Можешь называть её мамой.

От моего такого спича они обе остолбенели. Первой из этого состояния вышла maman, выдавив в мой адрес:

— Шпана…

—