Лесная ведьма (СИ) - Каршева Ульяна

- Прямо-таки второй? Сразу?

- Ты не догадываешься, насколько интересна такая работа для магов, - спокойно сказал он. – А я знаю это. Сколько подобных лесных и степных трав вы с Айасом успели найти? Даже десятка хватит, чтобы описать их в сравнительном анализе – с точки зрения их аналогичной магической эманации.

Мирна привстала, чтобы упереть локоть в подушку, и внимательно взглянула на лежавшего рядом мужа. Нет, он и правда, выглядел серьёзным. То, что ей казалось обычной работой во благо исцеления, имело научный статус? Любопытно… Но ещё более любопытным оказалось, что серьёзный муж нахмурился, будто что-то вычисляя, отчего его обычно сжатые губы слегка, но упрямо выпятились, а глаза, словно созерцавшие видимое только ему нечто, рассредоточенно смотрели в это нечто. Мирна, стараясь не производить шума, мягким рывком приподнялась с локтя и склонилась над мужем, который ещё не подозревал, что на него, на его чуть надутые губы, готовится покушение.

А через некоторое время она утомлённо распласталась на его груди, которая беспокойно и слишком быстро вздымалась, и томно предположила:

- А было бы любопытно – написать научно-исследовательскую работу о воздействии на серьёзного мужчину неожиданного поцелуя, а?

Мстислав засмеялся и накинул на них обоих одеяло.

Весна хоть и в разгаре, хоть в новом здании крепости и крепко топят, но даже в маленькой, закрытой спальне чувствительно прохладно. Так что пошептаться под одеялом вперемежку с поцелуями получилось как-то… в строку. А потом оба не подпрыгнули под одеялом только потому, что одеяло не только тёплое, но и толстое – и грохот в дверь приглушило до степени сигнального, но не пугающего.

Оба под жарким одеялом разочарованно выдали: «У-у!», после чего рассмеялись одновременному выражению сожаления, и Мстислав откинул одеяло, выпуская, как он предполагал (и правильно), жену, кем-то там весьма востребованную.

Быстро начав одеваться, Мирна посмотрела на него с завистью.

- А если и ты нужен?

- Ну нет! В это время? Когда мы обычно ещё спим?

- Мало ли…

Но Мстислав оказался прав: вызывали именно ведьму. Так что пришлось одеться получше, наспех расчесаться, умыться и бежать к выходу из крепости. А там её ждал шаман, который еле сдерживал троих взбудораженных и, как ни странно, испуганных мужчин своего племени, при виде ведьмы бросившихся к ней.

- Доброго утра, Айас! Что случилось?

С момента приезда в крепость ведьма и шаман плотно занимались людьми племени. Выздоровевший Айас стал для своих огромнейшей надеждой.

Поначалу он упрямился и не хотел выходить из леса, считая, что предал его не только младший брат, но и племя. Ведь сородичи не удосужились поискать его тело, чтобы удостовериться в его смерти. Мирна буквально выдрала его из избы лесничего и заставила вызвать ездовых змей, чтобы ехать в поселение его сородичей. По дороге она объяснила, что его зрячие глаза – это стимул заставить нелюдей переехать из места, которое находится под угрозой убийственного влияния камня-идола.

Айас до последнего злился, пока не увидел, как его встречают в поселении. Толпа людей опасливо подошла к нему, считавшемуся мёртвым. Но больше всего нелюдей поразило не то, что шаман оказался жив. Люди увидели его здоровые глаза! Их очевидное ошеломление и заставило Айаса простить им такое прегрешение, как наивное доверие к словам о его смерти. А когда он, просидевший в лесу месяц, увидел глаза не только взрослых, но и детей…

Только тогда Мирна узнала, почему дети шамана не выходили на улицу, чтобы привыкнуть к своей слепоте и хоть как-то жить с этим недостатком.

Старые шаманы считали, что ослепший ребёнок – позор племени. И назначали обряд изгнания из племени такого слепца. Причём, последнее, естественно, приводило к смерти. Понадобилось исчезновение обоих молодых шаманов, чтобы люди осмелились вывести своих детей на воздух из закрытых землянок, почти нор.

Взгляда Айаса на этих несчастных хватило, чтобы он согласился на исцеление тех, кто доверится ему. А когда всё-таки поползли шепотки, что он поддался иноземцам и продался им, он привёз в поселение свою жену и детей. О слепых мальчиках шамана догадывались и раньше, когда они перестали выходить на улицу. Потрясение перед зрячими мальчиками оказалось таким, что сородичи шамана немедленно согласились переехать в более… благодатное для жизни место. И, будучи всё ещё в официальном статусе шамана своего племени, пусть и возрождённом, Айас повёл сородичей туда, где маги крепости ему предложили землю, на которой не нашлось ничего вызывающего у человека уродство.

Для ведьмы и охраняющих её магов и дозорных поставили палатку, и Мирне пришлось прожить здесь пару месяцев, пока Айас не научился чуть ли не автоматически проводить необходимый ритуал. Кстати, работали вместе. Почти половина племени – слепых! И опять-таки – мало того!.. Отпустили ближе к весне младшего брата Айаса, как и всех тех, кто попал в плен к военным. Им здорово повезло, потому что их плен ограничился тем, что они работали на разбирании руин старой крепости, а затем – на постройке нового здания. И, когда Саман пришёл с остальными отпущенными на новое место поселения, Мирне и её сопровождающим пришлось немало поработать, чтобы Айас не убил младшего брата. Помогло вмешательство Мстислава и Олега Палыча, которые воспользовались страстной идеей Айаса вернуться в лес. Они вбили в голову шамана вторую идею: кто останется шаманом в племени? Если старший собирается стать целителем? Так пусть это будет однажды оступившийся младший брат, который всё-таки знает все ритуалы и сумеет, если что, провести их. Тем более – вождь не возражает…

Саман так и остался шаманом в племени.

Но именно к Айасу бегали каждый раз, заранее разузнав, куда он подался, если случалось в племени нечто, с чем не могли справиться младший шаман и даже вождь. Благо поселение закрепилось на месте неподалёку от пограничной когда-то реки, то набеги на страшный когда-то для нелюдей лес становились достаточно частыми.

Как сейчас.

Оказалось, Айас и его сородичи приехали в крепость с весьма неожиданной проблемой. Причём эта проблема оказалась неожиданной и для шамана.

Нелюди прятали не только слепых детей, боясь для них страшной судьбы обречённых изгоев. Несколько человек племени все эти месяцы, пока Айас лечил сородичей, прятали в предгорье ослепших ездовых змей. Они сомневались, ругались между собой, жалея редких ездовых животных, но продолжали их прятать. А когда племя переехало подальше от предгорья, в котором камень-идол продолжал распространять смерть, эти несколько человек с трудом перевели слепых змей поближе к новому поселению. Ведь их надо было кормить… И вот двое не выдержали и приехали к Айасу с мольбой помочь слепым животным. К младшему шаману с такой мольбой обратиться не осмелились: а вот ненароком тот заставит их сразу уничтожить?

Шаман растерялся в первые минуты, услышав о странном положении с ездовыми змеями, но вовремя спохватился, что теперь у него есть поддержка со стороны ведьмы. И примчался с сородичами из леса в крепость, чтобы узнать у Мирны, можно ли исцелить их. Мирне в очередной раз пришлось собраться в дорогу и под охраной опять-таки магов и дозорных проехаться до места, где обитали несчастные ездовые змеи. А несчастными они были по одной причине: в племени ездовых не кормили, отпуская после работы на волю, и змеи сами выискивали себе добычу, а значит – пропитание. Но ослепших кормили люди. И кормили, конечно же, не самым хорошим для них кормом.

Фамильяры Мирны, естественно, не оставили ведьму без своего присмотра и тут же предложили: пока шаман и ведьма исцеляют ездовых, они готовы кормить их всей той мелочью, которую могут наловить: мышами, например, всякими хомяками и прочим. Мирна посмотрела на огромные, вдвое больше крокодильих морд (видела она таких зверюг в городском зоопарке) морды ездовых змей и только вздохнула на предложение своих фамильяров.

- Вы хоть понимаете, что вы сами та самая мелочь, на которую вы собираетесь охотиться для них? – вопросила она. – Не приближайтесь к ним! Они хоть и слепы, но слух-то у них пока прекрасный! А из-за голода у них реакция на вас будет только одна: метнуться к вам и поймать! Сожрут, не моргнув глазом!