Марица. Исток - Александра Европейцева

В его голосе прозвучала та самая, знакомая неуверенность, почти страх — страх потерять меня снова. Я посмотрела на его измождённое лицо, на тёмные круги под глазами. И просто кивнула.

— Да.

Взяв меня за руку, он потушил свечу и вывел меня из кабинета в тёмный, пустой коридор. Наша совместная тень, единая и неразрывная, побежала впереди нас по стенам, указывая путь к краткому забвению — к простым солдатским кроватям, к сну, который мы так отчаянно заслужили. Вместе.

* * *

Сон был тяжёлым, бездонным, как смола. Я утонула в нём с головой, прижавшись спиной к твёрдому, тёплому телу Демитра. Его рука, тяжёлая и уверенная, лежала на моем боку, пальцы вцепились в складки моего исподнего платья, словно даже во сне он не мог отпустить, боясь потерять. Его дыхание было ровным и глубоким, отмеривающим секунды этого хрупкого, украденного у хаоса покоя.

И сначала это было лишь смутное ощущение на грани сознания — лёгкий холодок, проползший по коже, сменивший уютное тепло его ладони. Потом — тишина. Слишком глубокая, неестественная для гарнизона, даже ночью. Исчезли привычные ночные шумы: отдалённые шаги патруля, скрип половиц, даже завывание ветра снаружи — всё смолкло, будто мир застыл, затаив дыхание.

Я не проснулась сразу. Сознание медленно всплывало из глубин, цепляясь за это чувство — чувство присутствия. Кто-то был в комнате. Кто-то стоял и смотрел.

Сердце ёкнуло, прежде чем я успела понять почему. Веки тяжело поднялись, и я уставилась в густую, почти осязаемую темноту казармы. Лунный свет, бледный и жидкий, пробивался сквозь пыльное окно, выхватывая из мрака знакомые очертания скамеек, сложенной амуниции.

И силуэт у окна.

Высокий, прямой, не отбрасывающий тени. Очертания были смутными, будто подёрнутыми дымкой, но до боли знакомыми. Широкие плечи, привычная стойка, даже то, как голова была чуть наклонена вбок — всё кричало о том, кого не могло здесь быть. Чьего присутствия здесь не могло быть уже много лет.

Силуэт обернулся. Лунный свет скользнул по бледному, почти прозрачному лицу, высветив суровые, иссечённые морщинами черты, седые виски и пронзительные, яркие глаза, которые смотрели на меня с бездонной, вневременной печалью.

Отец. Адорд Лантерис. Бывший начальник королевской стражи. Человек, который растил меня, учил держать меч и быть сильной.

Я медленно, чтобы не спугнуть мираж, приподнялась на локте. Демитр позади меня глухо пробормотал что-то во сне, его рука на моём боку сжалась сильнее, но он не проснулся.

Призрак не исчез. Он лишь слегка колыхался, как дым на ветру, и его губы дрогнули, складываясь в горькую, до слёз знакомую улыбку.

«Папа…» — это слово сорвалось с моих губ беззвучным шёпотом, обжигая горло.

— Тигренок, — его голос прозвучал в моей голове, тихо, глухо, будто доносясь из-под толщи воды. Он был настоящим. Таким, каким я помнила — низким, спокойным, с той самой металлической ноткой, которая заставляла трепетать даже самых заносчивых гвардейцев.

Я не могла пошевелиться, не могла издать ни звука. Просто смотрела, чувствуя, как дрожь пробегает по спине.

— Ты стала такой красавицей! — в его голосе прозвучала та неуловимая нота нежности, которую я хорошо помнила, которая не исчезала даже когда я шалила. — И умудрилась вляпаться в историю покруче всех моих.

— Это… ты? — наконец выдавила я, и мой шёпот показался ужасно громким в звенящей тишине.

— Часть меня. Отпечаток. То, что Исток позволил тебе увидеть, — его фигура медленно приблизилась, не делая шагов, просто стелясь над самым полом. От него веяло ледяным холодом. — У нас мало времени. Слушай.

Я кивнула, сглотнув ком в горле. Мои пальцы сами собой сжали руку Демитра, ища в нём опору, но он спал слишком глубоко, убаюканный нашим кратким забвением.

— Все очень и очень плохо. Но ты крепкий орешек. Как и твой генерал. Иллюзион натворил дел, их заклинания разорвали Истоку душу, лишь ты можешь всё исправить. Ты единственная, кто сможет увидеть как. Быстро, точно и без ошибок. Потому что одна ошибка может уничтожить все, что еще держится.

— Как? — голос мой дрогнул. — Я уже пыталась… Руны… Это лишь отсрочка!

— Тебе нужно ехать туда. В самое логово змеи. В Иллюзион.

У меня перехватило дыхание. Даже призрак отца показался мне большей реальностью, чем эти слова.

— Это безумие! Они убьют меня на пороге!

— Нет, — его голос прозвучал твёрже. — Ты им сейчас нужна ничуть не меньше, чем всему миру. Их потрепало, очень сильно. Поэтому они пойдут на все, чтобы выжить. Там, в Иных землях, на их территории находится Первый Источник. Самое древнее место силы, трещина, через которую магия впервые проникла в наш мир. Только там, у самого Истока, можно перерезать паутину их заклятий. Разрушить чары, что душат Исток.

Я смотрела на него, на его полупрозрачное лицо, и чувствовала, как по щекам моим катятся тихие слёзы. Это было слишком. Слишком огромно, слишком страшно.

— Я не смогу… Одна…

— Ты не одна, — он посмотрел на спящего Демитра, и в его призрачных глазах мелькнуло что-то вроде одобрения. — Он пойдёт с тобой. И не только он. Нужен еще один дракон, любой. Еще один маг, Дао Тебарис. Два демона — посол из Мекеша и твой друг Паргус. И два человека — Серан и мой друг из Феорильи, Асталь. Напиши ему. Представителей других рас вам не успеть собрать. Ты можешь это сделать.

Он помолчал, и его фигура стала ещё прозрачнее, начала расплываться.

— Мёртвые… мы — часть Истока. Мы чувствуем его агонию острее живых. Его боль — это наша боль. Его гибель — наш конец. — Его голос стал тише, превращаясь в шелест опавших листьев. — Не бойся, дочка. Ты сильнее, чем думаешь. Сильнее их всех.

— Не уходи! — сорвалось у меня, и я потянулась к нему рукой, но мои пальцы прошли сквозь холодную дымку, не встретив ничего, кроме ледяного воздуха.

— Я всегда с тобой, — прозвучал его последний шёпот. — Всегда рядом, тигренок.

Призрак дрогнул, рассыпался на мириады мерцающих искр и исчез. Звон в ушах стих. Воздух снова стал спёртым и тёплым, пахнущим пылью, кожей и Демитром.

Я сидела, не в силах пошевелиться, вцепившись в руку любимого, и смотрела на пустой угол, где только что стоял отец. Сердце бешено колотилось, выбивая сумасшедший ритм. Холод, идущий из самого нутра, сковывал всё тело.

Тихий стон вырвался у Демитра. Он